"Проф.Н.В.Устрялов. Революционер-демократ" - читать интересную книгу автора

нет людей более дисциплинированных, целесознательных, организованных.
Сталинская Конституция есть наглядное выражение новой, позитивной
концепции свободы и демократии, нового, небывалого этапа всемирной истории.
Твердая, волевая, испытанная в боях государственность социализма.
Революционный гуманизм - не сентиментальный и бесхарактерный, а
мужественный, бдительный, активный. Совершенно очевидно: в современной
мировой атмосфере наш советский гуманизм есть единственное спасение от
подлинного варварства, угрожающего человечеству.

3

Общеизвестен мировой ярлык этого варварства:
-- Фашизм.
"Взрыв реакционного насилия, вырождающегося в прямой гангстеризм", - по
выразительному определению Г.Уэллса.
Мобилизация остатков всей маневренной силы капитализма, всего
фальсификаторского навыка, буржуазных верхов; рекордный трюк; оглушающий и
отупляющий массовый обман массового человека: маскировка реакции под
революцию, изуверства под идею, финансовой олигархии под... социализм.
Великая порочность буржуазной демократии. Но рядом с варварством
фашисткой реакции демократическое буржуазное государство есть, несомненно,
более прогрессивная, относительно более приемлемая политическая форма.
Повторяется - на новой ступени - ситуация, в свое время
проанализированная и оцененная Энгельсом и Лениным. Тогда речь шла о
сравнении демократической республики с монархическим абсолютизмом. Вожди
рабочего класса, не обинуясь, высказывались в пользу первой. Не закрывая
глаз на то, что и буржуазно-демократическое государство остается машиной
классового угнетения. Энгельс ясно учитывал относительные преимущества
демократической республики и назвал ее даже "специфической формой для
диктатуры пролетариата". Ленин со своей стороны подчеркивал, что форма
классового угнетения не безразлична для трудящихся и что "более широкая,
более свободная, более открытая форма классовой борьбы и классового
угнетения дает пролетариату гигантское облегчение в борьбе за уничтожение
классов вообще".
Фашизм - это не только варварская форма социального угнетения. Теперь,
кроме того, уже до очевидности ясно, что фашизм - это война.
Фашизм, для уловления масс шумящий музыкой будущего, на деле воплощает
собою худшие стороны отмирающей исторической эры. Обожествляя нацию,
идолопоклонствуя перед государством, проповедуя "избранную расу", призванную
править миром, считая порабощение священным законом природы и превращая
неравенство в культ, он выступает эпигоном обреченного прошлого, одинаково
чуждого и духу, и технике, и экономике нашего времени.
Политический язык фашизма, - в тех случаях, когда он говорит "всерьез",
- это язык давно минувших времен, всецело сотканный из категорий Макиавелли,
Бисмарков и Биконсфильдов, только переведенных на регистр современного
мещанства.
Фашизм - это война. Там и здесь уже пробегают зловещие огненные змейки.
"Kanonen!" - исступленно визжат господа Геббельсы всех фашистских стран:
поистине, kanonen (пушки) ныне - их универсальный канон. Задыхаясь в тисках
внутренних политических и хозяйственных противоречий, фашизм ищет выхода на