"Сергей Устинов. Можете на меня положиться " - читать интересную книгу автора

сердца.
Затянувшись напоследок, он выкинул окурок в форточку. И уточнил:
- В самое сердце. Думаю, смерть наступила мгновенно.

4

До Феликса я добрался только поздно вечером. Я так устал, что,
остановившись у его дома, долго не мог собраться с силами и выйти из
машины. Сидел и тупо прокручивал в голове обрывки сегодняшних событий.
Для одного дня впечатлений было больше чем достаточно. Множество
однообразных интервью, данных разнообразным милицейским чинам, количество
которых, переходя в качество, непрерывно росло. Потом поездка в морг, куда
уже отвезли Кригера для опознания. Оперуполномоченный с Петровки, который
ездил со мной, извинялся, говорил что-то о формальности, но был тверд.
- Понимаете, - объяснял он, - у него же нет никаких родственников.
Как будто это не я сообщил им, что родственников у Кригера нет.
Тело лежало в прозекторской на оцинкованном столе, покрытое простыней.
Меня попросили подойти ближе. И вдруг в голове моей мелькнула дикая мысль,
что на самом деле никакая это не формальность. Что меня привезли опознавать
Кригера, а это не он. Потому что кому могло понадобиться пырять милого,
доброго, беззащитного учителя на пенсии острым предметом в больное сердце?
Санитар откинул край простыни. Это был Кригер.
Потом мы поехали на Петровку, и там я опять повторил свои показания,
теперь уже в письменном виде. Оперуполномоченного, который всюду меня
сопровождал, звали Николаем Суховым. Он сказал мне, что, видимо, ему
придется тащить это дело. Я заметил, что работа свидетеля показалась мне
очень нелегким занятием, и спросил, нужно ли еще что-нибудь от меня. Не
моргнув глазом, он ответил: да! он хочет, чтобы завтра с утра я вместе с
ним подъехал домой к Кригеру. У меня уже не было сил возражать, и я
согласился. Он дал мне номер своего телефона и наконец отпустил.
С Петровки я заехал в редакцию. Там уже почти никого не было, кроме
дежурных по номеру. Только в скупо освещенном коридоре слонялся Валя
Протасов, конкурирующая фирма: с тех пор как они с женой развелись, он чуть
не каждый вечер ошивается в редакции допоздна.
Конечно, если соблюдать хронологию, то это меня следует называть
конкурентом Протасову, как-никак он работает в нашей конторе лет на десять
больше. Когда-то он тоже, как я сейчас, бегал по городу, влезая в разные
скандалы, но со временем ему все это как-то надоело. Теперь он перешел на
другую систему: судебные очерки пишет из головы.
Надо признать, они у него получаются довольно ловко, а главное,
гладко. Он, как и я, имеет много знакомых в судах, в прокуратуре, в
милиции. Услышав какую-нибудь историю, он ее додумывает, а потом выводит
мораль. Ему, конечно, гораздо легче, чем мне, он может придумать такие
подробности, что мне и не снились, дать сюжету любой поворот, подогнать
факты под какие угодно выводы. И разумеется, он застрахован от ошибок. Надо
мной он посмеивается.
Но однажды у нас с ним вышел серьезный разговор.
- Чего ты добиваешься? - спросил он меня. - Ну, пару мерзавцев
отправил в тюрьму, одного невинного оттуда вытащил. Ты собой хочешь
подменить соответствующие органы, которые должны всем этим заниматься. Ты