"Сергей Устинов. Можете на меня положиться " - читать интересную книгу автора

что редактору звонили из техникума. И первый ответ на него мы уже получили
- из прокуратуры. О том, что по нашему выступлению факты проверены и
возбуждено уголовное дело.
Я стал читать письмо.
"Поведение, недостойное советского журналиста..." Это, вероятно, обо
мне. Так чем же я недостоин? "Обманным путем, минуя руководство техникума,
получил у технического сотрудника документы служебного назначения..." Ну уж
обманным! Я представился тетке - комендантше общежития и попросил показать
мне папку с протоколами собраний студсовета. Она не спросила, зачем мне это
нужно, а сам я не стал навязываться. А что минуя - это да, это грешен. То
есть потом я, конечно, побывал у директора, но вот дал бы он мне так же
легко ту папочку, нет ли - это бабушка надвое сказала...
Читаем дальше. "Борзописец..." Так, понятно. Где же факты? Ага, вот!
"...который не курит и никогда не курил". И еще: "...никакими грамотами за
подписью секретаря комитета комсомола техникума не награждался". А это
резюме: "Этими и многими другими неточностями изобилует заметка
корреспондента И. Максимова. Но дело, разумеется, не в них! Страшно, что
подобной недобросовестностью грешит сама интерпретация автором событий, он
извращает, а кое-где и прямо подтасовывает факты". Дальше в том же духе.
Да, на том жидком материале, за который они вообще смогли уцепиться,
составлено было грамотно. Даже, пожалуй, слишком грамотно, напоминает
самодеятельность, которую можно увидеть в кино. Похоже, они успели
обзавестись адвокатами.
Работают точно: если в критическом материале обнаружится хоть одна,
пусть совсем маленькая, ошибка, можно постараться свести на нет всю статью.
Это я усвоил давно, с тех пор как на заре туманной юности написал про
девицу, которая пришла в компанию и так там себя вела, что из-за нее
приключился скандал и драка, кончившаяся ударом ножа. Так вот, у меня было
сказано, что с ней пришел "молодой человек, кажется, даже жених". Что тут
началось! Сто писем в разные инстанции: мы ославили несчастную девушку, а
мой "жених" не жених вовсе, он давно женат, но теперь вынужден
разводиться... Все это был в основном треп, но цель оказалась достигнута:
про суть дела забыли и отбиваться пришлось теперь уже нам. Вот тогда я
завел себе правило: все факты, даже самые незначительные, выписывать на
бумажку и вычеркивать по мере проверки.
Итак что там у них? Я написал, что мой первокурсник незадолго перед
дракой спокойно курил в обществе таких же, как он, трезвых товарищей на той
самой лестнице. И второе - насчет грамоты. Оба факта имелись в моей
бумажке. И оба были зачеркнуты. Парень рассказывал мне, что действительно
не курит, но иногда может подымить не затягиваясь, если за компанию. Это
подтвердил и его бывший сосед по комнате. Грамоту за хорошую работу на
картошке, подписанную секретарем комитета комсомола, я держал в собственных
руках. Только комитет был не техникума, а совхоза, где студенты работали.
Как говорится, чур не моя ошибочка!
- Ну что? - спросил Глеб с беспокойством, когда я отложил письмо. Он
гоже знает, что такое ошибка в судебном очерке.
- Ерунда, - сказал я. - Все в порядке.
- Ну, слава Богу, - сразу повеселел он. И перешел с места в карьер:
- Ты чем сейчас занимаешься?
Я вспомнил о письме Кригера: