"Сергей Устинов. Можете на меня положиться " - читать интересную книгу автора

злоключения. - Что-то у меня пока осложняется.
Завражный упал обратно в кресло.
- Режешь без ножа, - сообщил он. - Протасов стоит у меня на эти
выходные, а больше ничего нет. Сходи-ка в письма, погляди там что-нибудь.
Я честно пошел в отдел писем, и учетчица Вера Максимовна выложила
передо мной целую папку, куда складывалось все, что имело отношение к моей
теме.
- Неделю не разбирал, - строго сказала Вера Максимовна. - Вон сколько
накопилось. Спиши заодно все отклики.
Взяв папку, я направился к себе в кабинет, который делил на двоих с
Протасовым, и стал добросовестно разбирать письма. Одни откладывал налево:
на них надо было срочно ответить или, сняв копию, переслать их в милицию, в
прокуратуру, в исполком и так далее. В основном это всякие жалобы, их
нельзя оставить без внимания, но и темы они не дают. Другие письма я,
прочитав, складывал стопкой справа. Это так называемые отклики, в которых
читатели выражают свое отношение к нашим материалам: ругают, хвалят,
возмущаются или благодарят. Кроме редких случаев ответа они не требуют,
часто даже бывают без обратного адреса. Но их-то я всегда читаю особо
внимательно, потому что там попадаются очень интересные "аналогичные
случаи", благодаря которым я написал несколько острых материалов.
Письма разложились на две аккуратные стопки. Посередине не осталось
ничего. Ни одного письма, которое, как говорится, "позвало бы в дорогу".
Я пошел и доложил об этом Завражному. Он поднял глаза от стола с
бумагами и секунду-другую смотрел, явно не понимая, чего мне надо.
- Ищи, - сказал он. - Думай. Время пока есть.
И снова углубился в бумаги.

6

Ровно в час я остановился напротив знаменитого здания, многократно
описанного в детективах. Сухов вышел из проходной не один, а с товарищем,
долговязым парнем в клетчатой кепке. Я подумал, что если это тоже сотрудник
уголовного розыска, то он совсем себя не бережет: мало того, что виден за
версту, так еще и кепочку завел, как у Олега Попова. Сухов сел впереди, а
кепчатый, изломавшись, как складной метр, на заднее сиденье. Сухов называл
его Вадиком.
- Кепка не мешает? - спросил Вадик, имея в виду задний обзор.
- Мне нет, - ответил я.
На этом обмен любезностями закончился. Мы поехали. По дороге я сказал
Сухову о мальчишках и спросил, что он думает по их поводу.
- Проверяется, - ответил Сухов как-то уж совсем неопределенно, и я
понял, что меня поставили на место. Дескать, мой номер восемнадцатый, нужно
будет, меня позовут.
У кригеровского дома он через плечо сказал Вадику:
- Ты давай в жэк за управдомом, или кто там у них. И пусть понятых
захватит. А мы пока поднимемся наверх, разведаем обстановочку.
В полумраке подъезда (в полумрачности, сказал бы я теперь) ничто не
напоминало о вчерашней трагедии. Только на дверях первого лифта появилась
теперь лаконичная табличка: "Ремонт".
Зато второй стоял на первом этаже. Сухов ткнул кнопку. Двери