"Сергей Устинов. Кто не спрятался " - читать интересную книгу автора

- Не просишься, - мягко подтвердил Валиулин. - Я тебя прошу. Мы
просим. И наконец, три: ты хороший сыщик.
- Если хороший, что ж вы дали меня сожрать? - поинтересовался я
язвительно. Но Валиулин только плечами дернул и ничего не ответил, сочтя,
как видно, вопрос риторическим - раз, к данному делу не относящимся - два.
- Ну ладно, - сказал я после паузы, убедившись, что в этом направлении
разговор развиваться не будет. - А вы сами себе голову не морочите? У нас в
районе полным-полно дорогих кооперативов вперемешку с домами для
начальников. Престижный у нас райончик! Чего ж удивляться, что как раз тут
и воруют?
- Семь, - проникновенно произнес Валиулин, подливая себе в кружку
остывшего чая. - Семь из семнадцати. Тут не надо быть Эйнштейном...
- Допустим, - продолжал я упрямиться. - Но при чем здесь участковый?
Участковый - это всего домов пятнадцать-двадцать. Может, в то же отделение
да своего человека сыщиком, а?
- Три, - уже не проникновенно, а укоризненно, как непонятливому
ребенку, почти пропел Валиулин. - Три из семи на территории Зиняка. И если
сыщик будет шастать по домам с расспросами, тот наверняка насторожится. А
что участковый ходит - так это его работа!
- Значит, - подытожил я, - ты считаешь...
- Ага, - кивнул с готовностью Валиулин. - Наша контора, правда,
компьютером еще не обзавелась, но по старинке, на глазок... Очень много
шансов, что наводчика надо искать где-то здесь.

2

Я сидел в углу и листок за листком читал доставшийся мне в наследство
небогатый архив. Зиняк не любил запятых, мысль его была пряма: "Мною
участковым инспектором Зиняком Г. Г, около 23 часов в квартире №6 дома №14
по Воробьевскому переулку обнаружены двое мужчин в состоянии опьянения без
документов. Проживающая в квартире Муралева Е.В, нецензурно угрожала и
оставлена дома будучи мать малолетнего ребенка". Но по большей части в
папках были жалобы участковому от населения, а иногда следующие за ними
объяснения тех, на кого жаловались. Кто-то пил, кто-то лупцевал жену,
кто-то резал соседу обивку на двери. Все это была теперь моя работа.
Когда я сварливо заметил Валиулину, что кроме поиска иголок в стоге
сена у участкового своих дел по горло, он только пожал плечами:
- Две зарплаты я тебе обещать не могу.
Впрочем, к этому моменту ему уже было ясно, что я согласен. Все как-то
разом совпало: смерть деда, моя комната в общежитии для молодых и не очень
молодых специалистов, где я за два года изучил все узоры на обоях,
предрассветный Валиулин в роли Сирены. Одним словом, тоска по ностальгии.
- Езжай на свой завод, увольняйся, - сказал он мне на прощание:
- вернешься в Москву, подавай документы в кадры, все будет нормально.
Чем быстрее начнешь работать, тем лучше. Только одно условие: о том, что ты
делаешь для нас, никому ни слова.
- То есть? - удивился я. - Даже в отделении?
Валиулин со скорбным видом пожевал губами и кивнул:
- Даже в отделении. Мы ведь с тобой про него ничего не знаем. Кто он,
что, какие связи, какие возможности? А береженого Бог бережет...