"Сергей Устинов. Кто не спрятался " - читать интересную книгу автора

обдуманное намерение. В убийстве с корыстной целью, отягощенному состоянием
опьянения...
В очередной раз поставив закорючку под протоколом, Трофимыч привалился
к стене рядом со мной и ни с того ни с сего продолжил прерванную тему:
- Так вот я и говорю, в стакане-то там "Алабашлы" было...
- В каком стакане? - не понял я.
- Ну там, где покойничек, стало быть. В одном портвейн этот,
португальский, что ли, как в бутылке, а в другом "Алабашлы", четыре
тридцать бутылочка. Тут "Алабашлы" - он ткнул длинным заскорузлым пальцем в
сторону Витькиного бюро, - и там "Алабашлы". Меня не запутаешь, нет, -
Трофимыч втянул воздух носом, словно еще раз принюхиваясь.
Неисповедимы пути, которыми бегают нейроны по нашим извилинам, или как
там это происходит! Почему-то именно сейчас обрела нормальное состояние та
мысль шиворот-навыворот, не до конца пришедшая мне в ванной убитого
Черкизова. Я, как наволочку, вывернул ее лицом с изнанки и получил нечто
готовое к употреблению. Я вдруг снова отчетливо увидел, как Панькин двумя
руками проворно крутит краны, крутит и крутит, озабоченно приговаривая:
"Хлестало-то небось, хлестало..." И осознал, что если убийство произошло
накануне между семью и девятью вечера, то к десяти утра, когда наконец
перекрыли стояк, там должно было не просто залить квартиру, там должны были
рухнуть потолки в нижней и двух последующих. "Что из этого следует?" -
напряженно думал я. А следует из этого, что кто-то входил в квартиру под
утро. Заткнул сливное отверстие ванны и до отказа открыл краны.
Для чего? Вероятно, для того, чтобы привлечь внимание к убийству.
Зачем еще? Значит, кто-то знал, что Витька совершил убийство, и хотел,
чтобы об этом как можно скорее узнали другие. Чтобы Витьку задержали
тепленьким, с поличным. И если так, то этот план удался на все сто.
И тут я вспомнил про стакан. Стаканы были одинаковые, чешские, с
рисунками старинных автомобилей на стекле. Но, если верить Трофимычу, в
одном был португальский портвейн, в другом "Алабашлы". Это если верить...
Впрочем, гадать нечего: экспертиза определит, так ли это, без труда.
Предположим, определит. Тогда получается, некто, входивший в квартиру под
утро, имел от нее ключи - раз, Два - имел стакан с отпечатками Байдакова,
который мог подменить на тот, что стоял на столике. Цель? Все та же: как
можно скорее свести все нити к Витьке.
Бред. Откуда у него мог взяться именно такой - чешский, с автомобилем
- стакан, а на нем Витькины отпечатки? Бред! Или не бред?
Если уж додумывать до конца, тот, входивший под утро, мог ведь и
деньги, и ключи, и молоток подкинуть в квартиру Байдакова. Тогда Витька
вообще не убивал? Я фантазирую. Я фантазирую. Я очень сильно фантазирую.
Но краны? Но стакан? Кому может быть нужен такой наворот? Зачем так
сложно? Почему не просто убить? Почему обязательно спихнуть вину на Витьку?
Я фантазирую или нет, черт возьми?
Обыск заканчивался. Вещдоки изъяли, подписали протокол. Ушли понятые,
уехали валиулинские сыщики.
- Поплыли, чего застыл? - ткнул меня в бок Дыскин. - Больше тут делать
нечего, надо только дверь опечатать.
Я вышел на лестничную площадку, чуть не споткнувшись о порог. Кому это
могло быть нужно? И зачем? И было ли на самом деле? Ответов я не знал.