"Владимир Успенский. Зоя Космодемьянская " - читать интересную книгу автора

Очень интересная началась жизнь. Прямо перед домом - быстрая бурная
река. Сразу за сараем - развесистые кедры с большими шишками, а потом
малинник с крупными, вкусными ягодами. Рядом-то рядом, но детям одним бегать
туда было нельзя: заходили поживиться ягодой лакомки-медведи. Настоящие. Кто
знает, что у них на уме. Из-за них "по большую малину" ходили только
группами, не забывая прихватить ружье. Но Зоя все-таки бегала и одна.
Наберет кружку, и скорее домой.
Для семьи Космодемьянских время, проведенное в Шиткине (всего лишь
год), было, наверно, самым хорошим, самым спокойным. Отец и мать подолгу
были с детьми. Рано утром Любовь Тимофеевна и Анатолии Петрович отправлялись
в школу вести уроки. Зоя оставалась хозяюшкой. Обязанности свои она знала
твердо. Каша - в печке, молоко - в крынке: накормить Шуру и поесть самой.
Следить, чтобы брат не перевернул все в комнате вверх дном. Главное, чтобы
не залез на стол: упадет, расшибется. Ну и разные другие наставления,
полученные от мамы.
Зоя старалась добросовестно выполнять то, что ей поручалось, но не
всегда все складывалось как надо. За стремительным Шурой попробуй-ка угляди,
особенно если приходили соседские ребятишки. Да и сама порой забывала о
своих обязанностях, увлекалась игрой так, что к приходу мамы не успевала
навести порядок. Войдет, бывало, Любовь Тимофеевна в квартиру и ахнет
тихонько. Из стульев, из ящиков сооружен "дом", вся посуда на полу,
вперемешку с тарелками красуются игрушки: старая кукла, лошадка на колесах с
наполовину оторванной головой. Тут же сидит соседская девочка Манюшка и
прижимает тряпку к расцарапанной щеке. А Зоя докладывает строго, почти
по-военному: "Мы были умными, у нас все хорошо. Ничего не разбили и не
пролили".
Действительно, разве не так: дети, оставленные почти на весь день, не
только живы и здоровы, но и сыты, и изба цела, не сгорела - чего же еще
надо? Маме оставалось только поблагодарить Зою, вернуть на свои места
различные предметы, от табуреток до чугунков. Прибраться. И порадоваться
тому, что день прошел без плохих происшествий.
Осенние и зимние вечера, долгие вечера, они проводили вместе -
маленькой, но дружной семьей. Сперва каждый занимался своим делом. Любовь
Тимофеевна и Анатолий Петрович проверяли тетради, готовились к урокам. Дети
знали: папа и мама работают, а работа - это очень важно, и старались вести
себя как можно тише, ничем не мешать взрослым. За окном выл ветер, бросая в
стекла пригоршни снега, слышно было, как стонут деревья в тайге.
Потрескивая, горели в печурке дрова. Было уютно, хорошо, тепло. Но главная
радость, "настоящий вечер" - это ожидало детей впереди. Отец или мать,
покончив с делами (а иногда сразу оба), подсаживались ближе к печке, и
начинался долгий, спокойный разговор. Дети рассказывали, как они провели
день, что нового узнали. Или слушали сказку. Любовь Тимофеевна знала много
сказок: и про Василису Прекрасную, и про Ивана-царевича, и про Кузьму
скоробогатого. Некоторые из них дети помнили дословно, а все же просили:
еще! В устах мамы знакомые сказки каждый раз звучали ново, необыкновенно.
Последним подсаживался к печке отец. Насчет сказок он был не мастак,
больше помалкивал. Если и рассказывал, то какие-нибудь случаи из жизни
зверей или птиц. Например, о воробье, который много болтал, хорохорился, а
на деле оказался трусишкой. Говорил-то Анатолий Петрович про зверюшек, про
птах, а Зое казалось, что вроде бы про людей.