"Михаил Успенский. Адъюнкт академии Михайла Ломоносов (глава из повесть-буриме "ПОСЛЕДНИЙ ПОЛЕТ ВАРЯГА")" - читать интересную книгу автора

- Я, чаю, сходен сейчас с некоторым негритосом либо арапом-невольником, -
расхохотался Михайло Васильевич так, что едва не сронил со спины
драгоценный груз. - Да я и есть вечный невольник и мученик науки
российской...

- Всемирной науки, Михель! - воскликнул Рихман.

- Жидкость же сия, коею вы, сударь, столь дерзостно пренебрегаете,
получается из простой березовой коры методом дистилляции, сиречь
возгонки...

Ломоносов долго еще распространялся о неисчислимых достоинствах дегтя,
потом силы на разговор уже не осталось, и он начал было складывать в уме
"Оду о дегте":

Напрасно смертные о дегте полагают,
Когда смолою сей пренебрегают,
Зане предмет, о коем говорю,
Народом предпочтен хотя бы янтарю.
Когда мужик сапог на прочность мажет,
Не смирну с ладаном принесть себе он скажет,
И умащая экипажну ось,
Нам паки к оному прибегнуть бы пришлось.
Коль девка не была в девичестве упорной,
Чем на врата нанесть символ позорный?

Далее в голову полезли совершенные уже глупости: "Ай, фирли-фить,
тюрлю-тю-тю, у нашего майора задница в дегтю". А потом и глупостей не
осталось, одни красные круги перед глазами.

- Однако, остановись, Ломонос! - послышался голос тунгуса. Осторожно
опустив Разлучитель на землю, Михаила Васильевич повалился рядом и
некоторое время лежал, покуда Рихман и пятеро тунгусов кое-как вернули ношу
в карбас.

Мимо глаз плыли безрадостные берега, Ломоносов задумался - может, прав
немчура, и он, поморский сын, слишком о себе возомнил, дерзко поспорив с
Создателем, который отмеряет Добро и Зло в пропорции, Ему одному только
ведомой?

Любимым присловьем отца было: "Отвяжись, худая жись, привяжись, хорошая!".
Маленький Миша почасту задумывался над этой простой на вид сентенцией,
отчего в жизни так много худого и так мало хорошего. Вот если бы ее, жизнь,
можно было как-то процедить сквозь густые решета, чтобы всякая скверна на
тех решетах задерживалась, а людям оставался один сок, чтобы всякое дело
разрешалось лишь благоприятным образом, чтобы мачеха подобрела и каждый
день давала сметанную шаньгу...

Ломоносов улыбнулся.