"Лев Успенский. Шальмугровое яблоко (Сборник "Ф-72")" - читать интересную книгу автора

волнуясь, встал с места.
...Казуарины нашлись там, где им и надлежало быть, в пятом томе, на его
153-м столбце. "Казуарина, Casuarina род растений сем. казуариновых -
деревья или кустарники с чешуйчатыми листьями и тонкими ветвями,
напоминающими по внешности хвощи".
Андрей Андреевич испытал ощущение невыразимое. Ну да, они были похожи,
пожалуй, не на хвощи, а на плаун, на ту дерягу, которую в старом Питере
продавали перед пасхой для украшения праздничного стола. На гигантскую
дерягу, поставленную "на дыбы". Он знал это, но откуда он это знал?
Закрыв пятый том МСЭ, он хотел было навести справки о шальмугровом
яблоке, но - увы! - его Малая Энциклопедия по его же собственной
нерадивости простиралась только до сицилийского города Модика. Буквы "ш" в
ней не было, так же как и буквы "я", - не удосужился в свое время
выкупить, шляпа...
С минуту он постоял. Впервые в жизни перед ним возникла неотложная
необходимость узнать, что значит то или другое слово. Его охватило
непривычное возбуждение. Нетерпение.
Внезапно решившись, он позвонил инженеру Никонову, сослуживцу и,
безусловно, ученейшему из его знакомых: у Никоновых весь верх большого
дивана был отягощен изобилием бронзовых корешков Брокгауза и Ефрона.
Последовало длинное телефонное совещание. Игорь Евгеньевич был
человеком одновременно и обаятельным и дотошным: он облазил все словари. У
Брокгауза слова "шальмугровый" не оказалось: "князь Шаликов" соседствовал
у него непосредственно с "Шаляпиным". Не нашлось подобного термина или
сходных с ним и в ушаковском толковом: тут за "шальварами" следовал
"шальной"...
Полчаса спустя взволнованный Никонов позвонил еще раз: у Владимира Даля
тоже ничего подобного не было, а уж у него-то имелись разные сорта яблок -
и анисовка, и грушовка, и титовка... "Наверное, вы ослышались, Андрей
Андреевич!"
Андрей Андреевич поднял брови: ослышка! Хороша ослышка! Он-то знал это
слово. Он теперь был совершенно уверен, что знал его! Он множество раз
употреблял его... когда-то и где-то... Вот только когда и где?
Сидя в своем застольном креслице, на маленьком коврике, обычно
служившем фундаментом и опорой для его привычных счетно-финансовых
размышлений (бухгалтером он был совсем неплохим, инициативным, опытным),
покручивая свою аккуратную бородку, он смотрел теперь на пятый том Малой
Энциклопедии как на стену с огненной надписью. Со 153-го столбца ее
иронически взирала на него большая страусообразная птица - казуар. За
казуаром на этом рисунке поднималась отнюдь не казуарина - обыкновенная
пальма. Но жутко было то, что он уж теперь определенно знал: и пальмы
такие он видел! Нет, не на рисунках - над белым прибрежным песком, на фоне
изнурительно-синего, горячего неба. Он словно слышал тот неживой,
подозрительный шелест, который исходит от таких пальм в часы, когда их
кроны треплет бриз, когда ветер еще не набрал силы, а по всему телу бегут
от сухого зноя как бы легкие электрические иголочки. Откуда у него это
ясное, твердое знание? Зачем оно ему?
"Родина казуарины - Юго-Восточная Азия, Австралия..." Отлично: но ведь
дальше Луги, если не считать времени эвакуации, главбух "Ленэмальера"
Коноплев не бывал с 1922 года. Нет. Не бывал... Конечно, не бывал! Если бы