Роберт Хайнлайн По пятам

Как появился этот диск, Боб Вилсон не видел. Не видел он и того, как сквозь него в комнату шагнул какой-то человек и, остановившись, уставился на Боба, прямо ему в затылок. При этом он дышал несколько учащенно, словно обуреваемый сильными и необычными чувствами.

У Вилсона не было ни малейшего повода подозревать чье-либо присутствие в комнате, наоборот, он имел все основания, для уверенности в обратном. Он заперся в своей комнате, намереваясь одним продолжительным усилием завершить свою дипломную работу. Другого выхода у него не было: завтра наступал последний срок сдачи работ, а вчера его собственная работа состояла всего лишь из заглавия: «Анализ некоторых математических аспектов метафизического метода».

Тринадцать часов непрерывного труда, пятьдесят две выкуренные сигареты и четыре опустошенных кофейника прибавили к заглавию еще семь тысяч слов.

Что касается научной ценности работы, то Боб не дал бы за нее и ломаного гроша. Но довести ее до конца было сейчас его единственным страстным желанием. Довести до конца, сдать и, опрокинув три стаканчика чистого, завалиться спать на неделю.

Он поднял голову, остановив взгляд на двери платяного шкафа, где у него была припрятана почти полная бутылка джина. Нет, строго сказал сам себе Боб, нет, еще один глоток и ты, старина, в жизни не покончишь с этой обузой.

Человек за его спиной хранил молчание.

Вилсон снова склонился над машинкой.

«…но также невозможно представимое явление назвать возможным, даже если его можно описать математически. Для примера возьмем концепцию путешествия во времени. Сама идея путешествий во времени может быть основана на базе любой из существующих теорий времени. Тем не менее, эмпирическое знание о природе некоторых свойств времени, опровергает возможный характер данного явления. Продолжительность есть атрибут сознания, но не среды. Следовательно…»

Клавишу заело, три литерных рычага сцепились между собой. Вилсон устало чертыхнулся и протянул руку, чтобы наставить гадкую машинку на путь истинный.

— Брось, не трать время, — услышал он вдруг. — Все это чушь собачья.

Вилсон резко выпрямился и медленно обернулся. Он искренне надеялся, что сзади действительно кто-то стоит. В противном случае…

Вид незнакомца заставил его вздохнуть с облегчением.

— Слава Богу, — пробормотал он себе под нос. — Я уже было испугался, что у меня не все в порядке с головой.

Однако облегчение стремительно перешло в раздражение.

— Какого дьявола вы забрались в мою комнату? — решительно спросил он.

Оттолкнув стул, Боб поднялся и пошел к двери. Дверь была по-прежнему заперта на задвижку.

Через окна тоже невозможно было забраться — стол стоял к ним вплотную и выходили они на людную улицу, шумевшую в трех этажах под ними.

— Как вы попали сюда? — добавил он.

— Вот сквозь это, — ответил незнакомец и указал пальцем на диск.

Вилсон только теперь обратил внимание на странный предмет, появившийся в его комнате. Моргнув, он посмотрел еще раз. Действительно, между ними и стеной в воздухе висел диск. Большой диск цвета пустоты, которую можно увидеть, если крепко зажмуриться.

Вилсон старательно потряс головой. Диск не хотел исчезать. Боже, подумал Боб, значит, я действительно слегка двинулся мозгами…

Он шагнул к диску, намереваясь потрогать его.

— Не трогайте! — выпалил незнакомец.

— Отчего же? — раздраженно поинтересовался Вилсон, но, тем не менее, до диска не дотронулся.

— Я объясню. Но сначала давайте немного выпьем.

Он направился прямо к платяному шкафу, открыл дверку и извлек на свет бутылку джина.

— Эй! — воскликнул Вилсон. — Что вы делаете? Это мой джин!

— Твой джин… — незнакомец призадумался на мгновение. — Прошу прощения, надеюсь, вы не будете против, если и я угощусь?

— Думаю, что не буду, — констатировал Боб Вилсон мрачным видом. — И мне заодно налейте.

— Прекрасно, — согласился незнакомец. — А потом я все объясню.

— Да уж, постарайтесь, — значительно заметил Вилсон.

Он осушил свой стакан и осмотрел незнакомца. Перед ним был человек примерно такого же роста и сложения, как сам Боб, и примерно того же возраста, может, чуточку старше, хотя, видимо, такое впечатление создавала трехдневная щетина на его подбородке. Глаз у незнакомца был подбит, а верхняя губа распухла. Вилсон решил, что физиономия у субъекта неприятная. Самое странное, что лицо его показалось Вилсону странно знакомым, он чувствовал, что должен был бы узнать его, так как, несомненно, видел это лицо не один раз.

— Вы кто? — неожиданно спросил Боб.

— Кто я? — переспросил странный гость. — Так вы меня не узнаете?

— Кажется, я вас уже где-то видел, — признался Вилсон. — Хотя я не уверен.

— Возможно, и видели… — протянул гость. — Впрочем, оставим пока…

— А как вас зовут?

— Зовут? Ну, зовите меня просто… э-э… Джо.

Вилсон опустил свой стакан.

— Ну, хорошо, мистер Джо, как вас там, давайте ваши объяснения и как можно короче.

— Сейчас вы все поймете, — пообещал Джо. — Вот эта штука, через которую я прошел, — он указал на диск, — это временные ворота.

— Какие ворота?

— Временные. Время течет по обе стороны ворот, — но оба потока разделены несколькими тысячелетиями, сколько в точности — я не знаю. Еще пару часов ворота будут открыты. Вы можете попасть в будущее всего лишь пройдя сквозь диск.

Боб забарабанил пальцами по крышке стола.

— Продолжайте, я внимательно слушаю. Все это чрезвычайно интересно.

— Вы мне не верите? Так я вам сейчас покажу.

Джо снова отправился к шкафу и завладел шляпой Боба, его любимой и единственной шляпой, которую шесть лет нелегкой университетской жизни привели к нынешнему жалкому состоянию. Джо метнул шляпу прямо в диск.

Шляпа прошла сквозь его поверхность без видимого сопротивления и исчезла из виду.

Вилсон встал со стула, зашел за диск и внимательно осмотрел пол. Там ничего не было.

— Ловкий фокус, — признался он. — Буду очень вам благодарен, если вернете мне шляпу.

Незнакомец покачал головой.

— Сами ее найдете, как только окажитесь на той стороне.

— Как? На той стороне?

— Именно так. Слушайте…

И незнакомец вкратце рассказал ему все, что касалось ворот времени. Бобу, сообщил гость, выпал шанс, который случается раз в миллион лет. Он должен не мешкать и смело шагнуть сквозь диск. Более того, было очень важно, чтобы Вилсон шагнул сквозь него. Почему — этого Джо подробно объяснить не мог.

Боб Вилсон угостил себя вторым стаканчиком джина, а потом и третьим, что придало ему уверенности.

— Почему? — спросил он без лишних слов.

Джо был в отчаянии.

— Проклятье, если ты только шагнешь сквозь ворота, то отпадет надобность во всех объяснениях. К тому же…

Как получалось из объяснений Джо, на той стороне был какой-то субъект, которому очень требовалась помощь Джо. Если Джо поможет, они втроем будут управлять целой страной. Какого рода требовалась помощь этого Джо не мог или не хотел уточнять. Вместо этого он налегал на невероятные, уникальные возможности, которые предоставляло для жизни Вилсона это приключение.

— Неужели ты намерен убить свою жизнь, натаскивая тупиц в какой-нибудь заплесневелой школе? — настаивал он. — Это твой звездный час. Так не упускай его!

В глубине души Боб Вилсон вынужден был согласиться, что степень доктора философии — не совсем то, чем его можно было осчастливить. И все же, место преподавателя — это уже верный заработок. Тут его взгляд упал на бутылку джина, уровень жидкости в которой значительно понизился. Объяснение происходящего было найдено.

Боб поднялся на нетвердые ноги.

— Не выйдет, мой милый друг, — заявил он. — Мне ваша карусель не по вкусу. А знаете почему?

— Почему?

— Потому, что я пьян, вот почему. Вас тут нет на самом деле. И этого тоже здесь нету, — широким жестом он указал на диск. — Здесь только я один, и выпил лишнего. Перетрудился малость, — добавил он извиняющимся тоном. — И теперь намерен отдохнуть.

— Ты совсем не пьян.

— Нет, я пьян. На дворе дрова, на дрове трава.

Он направился к кровати. Джо схватил его за плечо.

— Это невозможно, — сказал он.

— Оставь его в покое!

Оба резко обернулись. Прямо перед ними у диска стоял третий человек. Боб посмотрел на новоприбывшего, потом перевел взгляд на Джо и попытался сосредоточиться. Однако, как они похожи, подумал он, будто братья. Или просто у него двоится в глазах? Какая гадость этот джин! Давно пора перейти на ром. Ром — это совсем другое дело. Хочешь пей, хочешь — ванну принимай. Да, во всем виноват джин. Не было бы джина, не было бы и Джо.

Да нет же, как он мог их спутать, ведь у Джо глаз подбит. Тогда кто такой этот второй тип? Почему двое приятелей не могут спокойно выпить, обязательно кто-то помешает?

— Вы кто? — негромко, но с достоинством спросил Боб новенького.

Новенький поглядел на него, потом указал на Джо.

— Он меня знает, — многозначительно сказал он.

Джо не спеша оглядел его с головы до пят.

— Да, — сказал он, — думаю, что знаю. Но какого бога ты сюда явился? Зачем ты план срываешь?

— Времени для объяснений нет. Я знаю больше, чем ты, — этого ты отрицать не будешь — и поэтому могу судить лучше. Он не пойдет в ворота.

— Я не собираюсь признавать ничего…

Вдруг зазвонил телефон.

— Ответь! — приказал новоприбывший.

Боб собрался было возмутиться его тоном, но потом передумал. Его темперамент не позволял игнорировать трезвонящий телефон. Он поднял трубку:

— Алло?

— Привет, — ответила трубка. — Это Боб Вилсон?

— Да. А кто говорит?

— Неважно. Я только хотел убедиться, что вы на месте. Я так и думал, что вы там. Попал же ты в переплет, парень, ну уж попал…

Вилсон услышал, как на другом конце провода захихикали, потом пошли гудки отбоя. Он потряс трубку пару раз, потом опустил на рычаг.

— Кто звонил? — спросил Джо.

— Никто. Просто какой-то ненормальный с извращенным чувством юмора.

Телефон опять зазвонил.

— Ага, это опять он.

Боб схватил трубку.

— Слушай, ты, обезьяна с мозгами бабочки! Я человек занятой, а это не общественный телефон.

— Что-о? Боб, что ты… — послышался возмущенный женский голос.

— А, гм, это ты? Прости, Женевьева, я очень извиняюсь…

— Еще бы ты не извинялся!

— Дорогая, ты не понимаешь. Как раз перед твоим звонком мне позвонил какой-то идиот, и я думал, что это снова он. Ты же знаешь, я бы никогда не позволил себе так разговаривать с тобой, моя крошка.

— Не сомневаюсь, особенно после того, что ты мне сегодня сказал, после того, что было…

— Что? Сегодня? Ты сказала «сегодня»?

— Конечно, сегодня. Я решила позвонить, потому что ты забыл у меня свою шляпу. Я заметила ее буквально через несколько минут после твоего ухода. К тому же, — добавила она застенчиво, — это предоставило мне возможность еще раз услышать твой голос, Боб.

— Ну понятно, спасибо, — механически ответил он. — Но послушай, малыш, я сейчас ужасно занят, день выдался просто сумасшедший. Я загляну к тебе вечерком и мы все выясним. Ну, пока.

И он поспешно положил трубку. Боже, подумал Боб, еще одна проблема. Он повернулся к своим собеседникам.

— Ну, Джо, все в порядке, я готов двигаться, если и ты готов.

Он не мог бы сказать точно, в какой момент к нему пришла мысль согласиться пройти сквозь временное устройство, но тем не менее, она пришла. И вообще, кто этот второй такой, чтобы лишать свободного человека, такого как Боб, свободы выбора поступков?

— Прекрасно, — облегченно вздохнул Джо. — Просто шагай прямо в диск. Больше ничего не требуется.

— Нет, ты не пойдешь!

Это опять был надоедливый второй незнакомец. Он встал на пути между Вилсоном и Воротами Времени.

Боб Вилсон смерил его взглядом.

— Послушайте, вы! Вы сюда ворвались, лезете не в свои дела, может вы думаете, что вам все позволено? Если вам что не по вкусу, так можете утопиться! Я вам с удовольствием помогу.

Незнакомец попытался схватить Боба за воротник. Вилсон ответил боковым ударом, но не самым лучшим — кулак его двигался не быстрее улитки. Незнакомец без труда уклонился и угостил Боба прямым в челюсть — костяшки пальцев у него были ужасно твердые. Джо поспешил на помощь Бобу. Некоторое время они обменивались свингами и хуками, при этом Боб с энтузиазмом старался внести и собственную лепту. Но единственный панч, который ему удался, угодил в Джо — теоретически его союзника. Но предназначался он, естественно, второму незнакомцу.

Это было ошибкой, так как незнакомец, воспользовавшись промахом Джо, отличным боковым свингом слева лишил Боба возможности принимать активное участие в боевых действиях.

Постепенно Боб снова начал воспринимать окружающее. Он сидел на полу, который почему-то несколько покачивался. Кто-то склонился над Бобом.

— У тебя все в порядке? — спросил кто-то.

— Вроде бы, — глухо ответил Боб. Губы саднили, он дотронулся пальцем до губы — на пальце осталась кровь.

Голова болит.

— Еще бы не болела. Вы влетели просто кувырком. Я испугался, уж не разбили ли вы голову, когда приземлились. Мысли постепенно прояснялись. Влетел? Он внимательно посмотрел на говорящего. Это был мужчина средних лет с густой шевелюрой, в которой уже начала просвечивать седина и с коротко подрезанной бородкой. Одет он был, как решил Боб, в нечто напоминавшее свободный пижамный костюм пурпурного цвета.

Но больше всего Боба беспокоила комната, в которой он находился. Она была совершенно круглая и потолок выгибался таким плавным куполом, что трудно было сказать, какой он высоты. Ровный мягкий свет заливал комнату из невидимого источника. Мебели в комнате не было, не считая пультообразного возвышения поблизости от стены, лицом к которой сидел Боб.

— Влетел? Куда влетел?

— В Ворота, конечно. То есть, сквозь ворота, — у незнакомца был несколько странный акцент. Боб не мог определить его характер, но у него появилось чувство, что этот человек не привык постоянно разговаривать по-английски. Вилсон повернул голову и посмотрел через плечо, в направлении взгляда незнакомца. Там он увидел диск.

Голова от этого еще больше заболела.

«Боже всесильный», — подумал он, — «на этот раз я уж действительно свихнулся. Почему я не просыпаюсь?» Он потряс головой, стараясь прояснить взор.

Лучше бы он этого не делал. Верхушка головы едва не отвалилась такое, во всяком случае, создавалось у него впечатление, а диск все равно остался там же, где и был. Его плоскую глубину заполняли невообразимые аморфные силуэты неопределенных цветов.

— Я сквозь это влетел?

— Да.

— Где я?

— В зале Ворот в Высоком замке Норкаал. Но куда важнее не «где», а «когда». Вы попали в будущее немногим больше, чем на три тысячи лет.

— Я с самого начала подумал, что сошел с ума, — сказал про себя Вилсон. Он поднялся на нетвердые ноги и заковылял к Воротам.

— Куда вы собрались? — рука незнакомца легла на его плечо.

— Ну-ну, не так быстро. Можете поверить моему слову — вы не вернетесь туда. Но прежде позвольте перевязать вам раны. Кроме того, вам необходим отдых. Мне нужно объяснить вам некоторые вопросы, а потом, когда вы вернетесь туда, я попрошу вас выполнить для меня одно поручение — к нашей обоюдной выгоде. Нас ждет великое будущее — для тебя и для меня!

Вилсон нерешительно приостановился. Его несколько беспокоила настойчивость незнакомца.

— Мне это все не нравится.

Человек пристально взглянул на Боба.

— Может выпьем по стаканчику на дорожку?

Вилсон чувствовал, что он совсем не против. Стаканчик чистого — это как раз то, что ему нужно.

— Ладно, давай.

— Пойдем со мной.

Человек провел Боба мимо непонятного устройства у стены прямо к двери, ведущей в проход. Шагал он размашисто и Вилсону приходилось поторапливаться, чтобы не отстать.

— Между прочим, — спросил он пока они шли длинным проходом, — как вас зовут?

— Зовут? Ну, можете звать меня Диктор. Все остальные зовут меня так.

— Хорошо. Следует ли мне тоже представляться?

— Вы? — Диктор усмехнулся. — Вам представляться нет надобности. Ваше имя мне известно — вы Боб Вилсон.

— Вот как? Гм, наверное, это Джо вам сказал.

— Джо? Я такого человека не знаю.

— Не знаете? А вот он, как я понял, вас знает. Эй, послушайте, может вы не тот, с кем я должен встретится?

— Нет, это я. Я, в своем роде, поджидал вас. Джо… Джо… А! Диктор хихикнул. — Просто выскочило из головы! Он сказал, чтобы вы его звали Джо, правильно?

— А что, это не его имя?

— Имя особого значения не имеет, и Джо — не хуже любого другого. Ну вот, мы и пришли, — он ввел Боба в небольшую, но веселую комнатку. Мебели в ней совсем не было, зато пол был мягким и теплым, как живая плоть.

— Садитесь и отдыхайте. Я через минуту вернусь.

Боб огляделся, соображая, на чем же здесь можно сидеть, потом повернулся спросить Диктора, но тот уже исчез, более того, исчезла также и дверь, через которую они вошли. Боб сел прямо на мягкий пол и постарался расслабиться.

Диктор вскоре вернулся. Вилсон видел, как двери расступились, чтобы пропустить его, но он не понял, как это получилось. Диктор принес с собой графин, в котором плескалась какая-то жидкость.

— А ну-ка, прочистим мозги. — весело сказал он и щедро налил в принесенную с графином чашку на четыре пальца. — Глотай!

Боб принял чашку.

— А вы не будете?

— Сначала я займусь вашими повреждениями.

— Ладно, — Вилсон опрокинул в себя содержимое чашки с несколько несолидной поспешностью. «Неплохая штука», — решил он, — «напоминает шотландское, но покрепче, пожалуй.»

Диктор. тем временем, смазывал ранки Боба мазью. Сначала сильно пекло, потом жжение утихло.

— Позвольте еще одну?

— Сделайте милость.

Боб уже без спешки выпил вторую чашку. До конца он ее не допил чашка выскользнула из пальцев, оставив красновато-коричневое пятно на полу. Боб захрапел.

Боб Вилсон проснулся совершенно отдохнувшим. Чувствовал он себя прекрасно. Настроение было отличное. Почему? Он и сам не знал. Расслабившись, он лежал с закрытыми глазами, окончательно просыпаясь. Отличный должен быть денек. Ну правильно, он ведь дописал трижды проклятый диплом. Нет, погоди, ведь он его не закончил… Рывком Боб поднялся и сел. Вид незнакомых стен вернул его в реальность. Но прежде чем он успел обеспокоится, дверь образовала вход и в комнату вошел Диктор.

— Ну, как, лучше?

— Неплохо. Послушайте, что это все значит?

— Немного терпения, мы обо всем поговорим. Как насчет завтрака?

В данный момент на шкале ценностей завтрак для Боба находился непосредственно после его собственной жизни и даже впереди возможности получить бессмертие. Диктор провел его в другую комнату — первую комнату с окнами, которую Боб видел в этом здании. Вернее, одной стены в комнате не было, ее заменял балкон, выходивший наружу и открывавший обширный вид на утопающие в зелени окрестности. Мягкий, теплый летний ветерок гулял по комнате. И пока Диктор говорил, они начали завтрак, окруженные роскошью достойной римских императоров. Боб Вилсон слушал объяснения Диктора не совсем внимательно, поскольку его внимание привлекло появление девушки-служанки, подававшей еду. Она вошла, неся большой поднос с фруктами. Несла она его на голове. Фрукты были изумительные. То же самое можно было сказать и о девушке. Как Боб ни старался, он не смог найти в ней ни одного изъяна. Платье ее тоже не обременяло.

Сначала она подошла к Диктору, одним грациозным движением опустилась на колено и протянула поднос с фруктами. Диктор выбрал какой-то небольшой красный плод и жестом отпустил девушку. Она перешла на сторону Боба и тем же движением предложила фрукты ему.

— Как я уже сказал, — продолжал Диктор, — доподлинно не известно, когда именно Высшие покинули Землю, так же, как не известно откуда они пришли и куда ушли. Я лично склонен думать, что они вернулись обратно во Время. Во всяком случае, они правили здесь в течение двадцати тысяч лет и от земной культуры в том виде, как вы ее знаете, ничего не осталось. Но главное значение для вас и для меня имеет то воздействие, которое они оказали на природу человека. Один самый обыкновенный предприимчивый человек двадцатого века с некоторыми задатками авантюриста мог бы делать здесь все, что ему пожелается. Вы следите за мной?

— Что? А, ну, да, естественно. Слушайте, что за великолепная девушка, — глаза Боба все еще были устремлены на вход, где исчезла девушка.

— Кто? Ах, да, но ничем особенным она здесь не выделяется.

— Трудно поверить.

— Она вам нравится? Отлично, она ваша.

— Как?

— Она рабыня. Успокойтесь, это в переносном смысле. Они здесь все рабы по своей натуре. Если она вам нравится, я ее вам подарю. Она будет счастлива, вот увидите.

Девушка как раз вернулась. Диктор обратился к ней на незнакомом Бобу языке.

— Ее зовут Арма, — заметил он попутно, затем снова что-то сказал девушке.

Та засмеялась, но тут же, с серьезным лицом направилась к Вилсону, опустилась на оба колена, склонила голову и протянула перед собой сложенные чашей ладони.

— Дотронься до лба, — сказал Диктор.

Боб дотронулся. Девушка встала на ноги и в ожидании спокойно стояла рядом с ним. Диктор заговорил с ней. Девушка казалась озадаченной, но вышла из комнаты.

— Я сказал, что несмотря на ее новое положение, вы желаете, чтобы она продолжала подавать завтрак.

Завтрак продолжался и Диктор возобновил свой рассказ.

Новое блюдо внесли Арма и еще одна девушка. Когда Боб ее увидел, то только тихо свистнул. Он понял, что несколько поторопился, позволив Диктору подарить ему Арму. Или стандарты женской красоты поднялись на невообразимую высоту, подумал он, или Диктору пришлось попотеть, пока он набрал себе домашнюю прислугу.

— …вот почему, — продолжал Диктор вам необходимо вернуться. Во-первых, нужно вернуть назад того парня. Потом еще одно небольшое дельце — и мы на коне. Дальше мы будем только получать и делить. Я и вы. А делить здесь есть что. Я… Да вы не слушаете!

— Конечно слушаю, чиф! Каждое ваше слово. — Боб пощупал подбородок. Слушайте, у вас не найдется лишней бритвы? Я хочу побриться.

Диктор негромко выругался сразу на двух языках.

— Перестаньте глазеть, никуда они от вас не денутся. Слушайте, что я говорю, дело не шуточное и предстоит работа!

— Ясно, ясно, я все понял, и я ваш человек. Когда начнем? — Вилсон уже принял решение почти сразу после того, как вошла Арма с подносом фруктов. Вообще у него было такое чувство, будто он попал в какой-то очень приятный сон. Если сотрудничество с Диктором позволит этот сон продлить, то почему бы и нет? Ко всем чертям академическую карьеру-у-у! К тому же, все что от него требовалось, это снова пройти сквозь Ворота, но в обратном направлении, и заставить парня на той стороне выйти в них. В худшем случае он просто снова окажется в двадцатом веке. Он ничего не теряет.

Диктор поднялся на ноги.

— Приступим сразу к делу, — коротко сказал он. — Пока ваше внимание вновь не распылится. Пойдемте.

И он быстро зашагал, сопровождаемый Бобом. Диктор привел Вилсона в зал Ворот.

— Шагайте сквозь Ворота, вот и все. Вы окажетесь в двадцатом столетии, в своей собственной комнате. Заставьте человека, которого увидите там, пройти сквозь Ворота. Он нам необходим. Потом тоже возвращайтесь.

Боб поднял руку, соединив кончики большого и указательного пальцев вместе.

— Дело в шляпе, босс. Считайте, что он уже здесь.

Он двинулся к Воротам.

— Подождите! — скомандовал Диктор. — Вы не знакомы с путешествиями во времени, поэтому вы должны приготовиться к некоторому потрясению. Этот второй человек, на той стороне, вы его сразу узнаете.

— Кто он?

— Я не буду вам говорить, потому что вы все равно не поймете. Но его сразу узнаете, как только увидите. Помните вот что — с путешествиями во времени связаны некоторые странные парадоксы. Не давайте сбить себя с толку в случае чего. Действуйте точно так, как я вам говорил и все будет в порядке.

Диктор зашел за возвышение у стены.

— Я установил приборы. Теперь порядок. Двигайте! — сказал он.

И Боб Вилсон шагнул сквозь нечто, называемое Воротами Времени.

Переход не был связан с каким-либо особенным ощущением. Будто сквозь занавешенный вход входишь в темную комнату. Он остановился, давая возможность привыкнуть к освещению. Действительно, он был в своей комнате.

За столом, его столом, сидел какой-то человек, Диктор не ошибся. Значит, именно его он должен переслать на сторону Ворот. Диктор сказал, что он его узнает. Отлично, посмотрим, кто же это.

Боб чувствовал некоторое раздражение, видя кого-то за своим столом, в своей комнате. С другой стороны, комната сдается всем желающим, и естественно, как только Боб исчез, ее снял кто-то другой. Боб не мог сказать сколько времени он отсутствовал. Проклятье, возможно прошла почти неделя!

Парень за столом действительно был Бобу странно знаком, хотя видна была одна только спина. Кто же это? Заговорить, чтобы он повернулся? Боб отчего-то не хотел этого делать, пока не знал кто сидит за столом. «Желательно», — сказал он сам себе, — «сначала выяснить с кем имеешь дело, прежде чем предпринять что-либо до такой степени диковинное, как принуждение невинного человека пройти сквозь Ворота.»

Человек за столом продолжал печатать, лишь на секунду он отвлекся, чтобы погасить сигарету. Он положил ее в пепельницу и придавил сверху пресс-папье.

Этот жест был знаком Бобу Вилсону.

По спине у него пробежали холодные мурашки.

«Если он закурит новую сигарету», — прошептал он себе самому, — «так, как я думаю…»

Человек за столом взял новую сигарету, постучал сначала по одному концу, потом по другому, слегка выровнял бумагу на конце с помощью ногтя большого пальца и сунул ее этим концом в рот.

Вилсон почувствовал как запульсировала в горле кровь.

За столом, спиной к нему, сидел он сам, БОБ ВИЛСОН!

Он чувствовал, что еще немного и ему станет плохо. Он закрыл глаза и оперся о спинку стула. «Я так и знал, — подумал он, — все это просто бред. Я сошел с ума. Особый случай раздвоения личности. Мне не следовало слишком переутомляться.»

Пишущая машинка продолжала стучать.

Боб взял себя в руки и еще раз все обдумал. Диктор предупреждал его, что он может пережить сильное потрясение, природу которого не следует сообщать заранее, так как в нее невозможно поверить.

«Ну хорошо, допустим, что я вовсе не сошел с ума. Если путешествие во времени возможно, то почему я не могу вернуться в прошлое и увидеть себя самого в этом прошлом. И если я в своем уме, то все именно таким образом и обстоит…»

«А если я свихнулся, то тогда и беспокоиться не о чем, делай, что хочешь.»

«И далее», — добавил Боб сам себе, — «если я ненормальный, то я могу оставаться ненормальным и вернуться обратно сквозь Ворота! Хотя от этого ничего не меняется. А, ну его к черту!»

Он осторожно подкрался ближе к столу и заглянул через плечо сидящего.

«Продолжительность есть атрибут сознания. Следовательно…» — прочел он.

«Надо же», — подумал он, — «вернуться именно в этот момент и увидеть себя самого, пишущего свой собственный диплом.»

Машинка стучала.

«Следовательно…»

Два литерных рычага сцепились. Двойник Боба чертыхнулся и протянул руку, чтобы поправить рычаги.

— Брось, не трать времени, — неожиданно для себя самого произнес Боб. — Все это чушь собачья.

Второй Боб Вилсон резко выпрямился, потом осторожно поглядел назад. Выражение удивления на его лице сменилось раздражением.

— Какого дьявола вы забрались в мою комнату? — решительно потребовал он ответа. Потом, не дожидаясь, встал из-за стола, быстро подошел к двери и проверил задвижку.

— Как вы сюда попали?

«Однако», — подумал Боб, — «попробуй объясни.»

— Вот сквозь это, — ответил он, указывая на Ворота Времени. Двойник взглянул в указанном направлении, сморгнул, еще раз присмотрелся и начал осторожно приближаться к диску, намереваясь потрогать его.

— Не трогайте! — вскричал Вилсон.

Двойник приостановился.

— Почему это? — поинтересовался он.

Почему именно — это не было ясно и самому Вилсону, но его определенно охватило чувство надвигающейся катастрофы, едва двойник приблизился к диску. Он растянул паузу, сказав:

— Я объясню. Но сначала давай немного выпьем.

Стаканчик джина — хорошая идея. И сейчас капля алкоголя требовалась Вилсону как никогда. Совершенно машинально, он направился к своему тайнику с бутылкой в платяном шкафу. Бутылка была на месте.

— Эй! — запротестовал двойник. — Что вы там делаете? Это мой джин!

— Твой джин… Тысяча чертей, это действительно его джин. То есть нет, это не его, это их джин. Ах, проклятье! Как все это запуталось, теперь не объяснишь!

— Прошу прощения. Надеясь, вы не будете против, если и я угощусь?

— Думаю, что не буду, — мрачно ответствовал двойник. — И мне тоже налейте.

— Прекрасно, — согласился Вилсон. — А потом я все объясню, — но он чувствовал, что объяснение будет, мягко говоря, затруднительным. Он сам не понимал всего до конца.

— Да уж, постарайтесь, — предупредил его второй Вилсон и, потягивая джин, начал рассматривать Вилсона.

Вилсон смотрел на свое более молодое эго, охваченный весьма смешанными и с трудом сдерживаемыми эмоциями. Неужели этот тупица не узнал собственного лица? И, если он не сможет увидеть, что это за ситуация, то как ему еще объяснить?

У Боба совсем выскочило из головы, что узнать его было нелегко после всех пережитых приключений плюс небритая щетина. И что было еще важнее, он упустил из виду, что всякий человек видит свое лицо, даже в зеркале, не совсем теми глазами, что чужое. Какой человек в здравом рассудке заподозрит, что у незнакомца его собственное лицо? Вилсон видел, что его вид озадачил собеседника, но узнать он его не узнал.

— Вы кто? — неожиданно спросил двойник.

— Кто я? — переспросил Вилсон. — Так вы меня не узнаете?

— Кажется, я вас уже где-то видел. Хотя я не уверен.

— Возможно, что и видели…

Вилсон чувствовал, что застрял. Ну, как ему объяснить, что он и Вилсон — родственники немного более близкие, чем два брата-близнеца?

— Впрочем, оставим пока…

— А как вас зовут?

— Зовут? Ну…

«Ого-го-го, чем дальше, тем хуже! Что за нелепая ситуация!» Боб раскрыл было рот, чтобы сказать «Боб Вилсон», но промолчал чувствуя полную беспомощность. Как и многие до него, Боб осознал, что должен соврать, потому что правде просто не поверят.

— Зовите меня просто Джо.

Собственные слова неожиданно удивили его. В этот момент он понял, что он и есть тот самый Джо. Джо, с которым он уже встречался перед этим. Словно молнией вдруг озарило в голове Боба тот факт, что это была не просто такая же ситуация, через которую прошел он сам, а это была именно та самая ситуация. Только теперь он воспринимал ее с другой точки зрения.

Во всяком случае, так оно должно было быть. Абсолютно в этом он не был уверен, повторяется ли вся сцена в точности. Он не помнил первого разговора дословно.

Сейчас Боб был готов отдать за полную стенограмму того диалога почти любую цену, хоть двадцать пять долларов плюс налог.

«Нет, погодите», — ведь он действовал без всякого принуждения. Все, что он говорил — результат свободы воли. Хотя он не помнит разговора дословно, но некоторые вещи Джо наверняка не говорил. «У нашей Мэри есть барабан», например. Сейчас он прочтет стишок и наконец спрыгнет с проклятой карусели повторений. Боб открыл рот…

— Ну хорошо, мистер Джо-как-вас-там, выкладывайте ваше объяснение и как можно короче, пожалуйста, — заметило его альтер эго, поставив на стол пустой стакан, в котором еще недавно содержалось четверть пинты джина.

Боб раскрыл рот, чтобы ответить, потом закрыл.

«Спокойно, сынок, спокойно», — сказал он сам себе. «Ты ведь свободен. Ты хочешь рассказывать детский стишок, ну так и рассказывай, разорви заколдованный круг.»

Но чувствуя на себе недружелюбный, даже враждебный взгляд двойника, Боб вдруг не смог припомнить ни одного стишка. Его мыслительный процесс на секунду дал осечку.

Тогда он сдался.

— Сейчас вы все поймете. Вот эта штука, через которую я прибыл, называется Ворота Времени.

— Какие Ворота?

— Времени. Время течет по обе стороны от ворот… — пока он говорил все это, его бросило в пот, он был совершенно уверен, что дает объяснение именно так, теми же словами, которые говорили ему. — …в будущее всего лишь ступив сквозь диск.

Он замолчал и вытер лоб.

— Продолжайте, — неумолимо подстегнул его двойник, — я внимательно слушаю вас. Все это чрезвычайно интересно. Боб вдруг засомневался — он ли это сидит перед самим собой? Что за нелепая поза, что за догматизм? Это просто бесит! Ну ладно, ладно, он ему покажет. Он быстро прошел к шкафу, вытащил шляпу и швырнул ее в диск Ворот.

Второй Вилсон проследил, как исчезла шляпа, потом, без всякой перемены выражения, поднялся на ноги и зашел за диск, передвигаясь осторожными шажками человека в легкой степени опьянения, которой ни за что не желает это выдать.

— Ловкий фокус, — похвалил он, удостоверившись, что шляпа бесследно исчезла. — Буду очень вам благодарен, если вернете мне шляпу.

Вилсон покачал головой.

— Сами ее найдете, как только окажетесь на той стороне, — рассеяно ответил он. «Интересно, сколько же шляп находится на той стороне Ворот?»

— Как? На той стороне?

— Именно так. Слушайте…

Вилсон, как только мог, убедительно постарался объяснить двойнику, что от него требуется, вернее, попытался его соблазнить, не стесняясь количеством золотых гор якобы ждущих за Воротами. Любые разумные объяснения в данном случае были неприемлемы. Боб предпочел бы растолковать тензорное исчисление австралийскому аборигену, хотя сам на смыслил в этом разделе математики ни черта.

От двойника помощи тоже не было никакой. Он явно больше интересовался бутылкой джина, чем объяснениями Боба.

— Почему? — спросил он вдруг задиристо.

— Проклятье, — вырвалось у Боба. — Если ты только шагнешь сквозь ворота, то отпадет во всех объяснениях. К тому же… И Боб пересказал все, что предлагал ему Диктор. С раздражением он отметил про себя, что Диктор обрисовал свои предложения слишком схематично, поэтому Бобу приходилось касаться их лишь в общем, налегая в основном на эмоциональную сторону. Здесь он чувствовал себя на твердой почве — кто как не он мог знать, до чего надоела Бобу-второму затхлая атмосфера университета с ее академизмом и нудной зубрежкой.

— Неужели ты намерен убить свою жизнь, натаскивая уму-разуму тупиц в какой-нибудь заплесневелой школе? — заключил он. — Это твой звездный шанс. Так хватай его! Вилсон пристально наблюдал за собеседником и, как ему показалось, он уловил положительный отклик в его лице. Он явно заинтересовался словами Боба. Но тут он вдруг осторожно поставил стакан на стол и, посмотрев на бутылку джина, ответил наконец:

— Не выйдет, мой милый друг. Мне ваша карусель не по вкусу. А знаете почему?

— Почему?

— Потому что я пьян, вот почему. Вас тут нет на самом деле. И этого тоже здесь нету.

Широким жестом он указал на диск Ворот, при этом с трудом удержавшись на ногах.

— Здесь только я один, и хлебнул я лишку. Перетрудился малость, пробормотал он. — И теперь я намерен отдохнуть.

— Ты совсем не пьян, — без всякой надежды запротестовал Вилсон. «Тысяча чертей», — подумал он, — «если человек не умеет пить, то ему нельзя давать в руки бутылку.»

— Нет, я пьян. На дворе дрова, на дрове трава.

Двойник покачиваясь направился к кровати.

Вилсон схватил его за плечо.

— Это невозможно!

— Оставь его в покое!

Вилсон резко повернулся, увидел, что у диска стоит третий человек и… тут же узнал его. Его собственные воспоминания об этой сцене не отличались ясностью — сказывалось воздействие джина. Он ожидал появления третьего, но память не подготовила его к потрясению, которое Боб пережил, обнаружив, кто этот третий.

Он узнал себя — еще одну точную копию.

С минуту он стоял молча, стараясь осмыслить этот факт и как-то привязать его к законам логики. Он беспомощно закрыл глаза. Нет, этого уже слишком много. Доберусь до Диктора — скажу ему парочку приятных слов.

— Вы кто?

Боб открыл глаза и понял, что это его более раннее эго обращается к третьему, самому последнему изданию Вилсона. Спрашиваемый повернулся и пронзительно глянул на Боба.

— Он меня знает.

Вилсон ответил не сразу. События со всей очевидностью ускользали из-под контроля.

— Да, — согласился он, — думаю, что знаю. Но какого бога ты сюда явился? Зачем ты план срываешь?

Третий близнец резко оборвал Боба.

— Времени для объяснений нет. Я знаю об этом больше, чем ты. Этого ты отрицать не станешь и поэтому я могу судить лучше.

Такая неприкрытая самонадеянность возмутила Боба:

— Я не собираюсь признавать ничего…

Его прервал звонок телефона.

— Ответь, — скомандовал вновь прибывший.

Номер Первый воинственно вздернул брови, но трубку снял.

— Алло… Да, а кто говорит?.. Алло!! — и он швырнул трубку на рычаги.

— Кто звонил? — Спросил Боб, несколько раздраженный тем, что сам не успел ответить.

— Никто. Просто какой-то ненормальный с извращенным чувством юмора.

Тут телефон опять зазвонил.

— Ага, это опять он.

Вилсон попытался первым схватить трубку, но этот алкоголик Номер Первый опередил его.

— Слушай, ты, обезьяна с мозгом бабочки! Я человек занятой, а это не общественный телефон… А, гмм, это ты? Прости, Женевьева, я очень извиняюсь… Дорогая, ты не понимаешь! Как раз перед твоим звонком мне позвонил какой-то глупый шутник и я подумал, что это снова он. Ты же знаешь, я бы никогда не позволил бы себе так разговаривать с тобой, моя крошка… Что? Сегодня? Ты сказала «сегодня»?.. Ну понятно, спасибо… Но послушай, малыш, я сегодня ужасно занят, день выдался просто сумасшедший. Я загляну к тебе вечерком и мы все уладим. Но только я наверняка знаю — я шляпу у тебя не забывал. Во всяком случае, вечером мы все выясним. Ну, пока.

Слушая, как его первый двойник тарахтит по телефону, стараясь уступить притязаниям этой прилипчивой особы, Боб пришел почти-что в бешенство. Да бросил бы просто трубку и все! Арма — вот это да! Одно только воспоминание придало Бобу решительности довести план Диктора до конца.

Положив трубку, более ранний Вилсон поднял глаза на Боба, подчеркнуто игнорируя присутствие третьего.

— Ну, Джо, все в порядке, — объявил он, — я готов двигаться, если и ты готов.

— Прекрасно, — с облегчением согласился Боб. — Просто шагай прямо в диск. Больше ничего не требуется.

— Нет, ты не пойдешь! — номер третий загородил путь. Вилсон начал было спорить, но первая копия опередила его, сказав:

— Послушайте, вы! Вы ворвались сюда, лезете не в свои дела, может вы думаете, что вам все позволено? Если вам что не по вкусу, так можете утопиться! Я вам с удовольствием помогу.

И почти в тот же миг обе копии начали обмениваться ударами. Вилсон осторожно приблизился, выбирая момент, когда одним ударом можно будет успокоить надоедливого третьего.

Он зря упустил из виду своего нетрезвого союзника.

Единственный приличный свинг, н а который тот был способен пришелся как раз в едва начавшую заживать верхнюю губу Боба. Бобу показалось, что он сейчас умрет. Он зашатался и отскочил в сторону.

Сквозь окутавший его туман боли донесся какой-то звук.

Смммакк! Он заставил глаза повернуться в сторону звука и успел увидеть, как чьи-то ноги исчезают в диске Ворот. Номер третий все еще стоял рядом с диском.

— Ну что, добился своего? — с горечью сказал он Бобу.

Правой рукой он поглаживал костяшки пальцев на левой. Это явно несправедливое обвинение настигло Боба в самый неподходящий момент. Его лицо все еще напоминало последствия упражнений в садизме.

— Я? — зло переспросил он. — Это ты его ударил, я до него и пальцем не коснулся.

— Да, но виноват во всем ты! Если бы ты не вмешался, я бы этого не сделал.

— Я вмешался? Ах ты, лицемер… сам явился откуда ни возьмись, все перепортил. Кстати, ты мне должен кое-что объяснить, и проклят буду, если ты этого не сделаешь. Что за идея…

Но номер Третий перебил Боба:

— Брось ты это, — мрачно сказал он. — Поздно, он уже на той стороне.

— Поздно что? — настаивал Боб.

— А то, что теперь уже не разорвать эту причинную цепочку.

— А зачем ее разрывать?

— Потому, что Диктор обвел меня… то есть тебя… нас — обвел нас вокруг пальца, как остолопов. Смотри, он сказал тебе, что вы оба станете большими, очень большими шишками там, на той стороне? — он показал на Ворота. — Правильно?

— Правильно, — согласился Боб.

— Так вот, все это вранье, чистой воды брехня! Все, что ему нужно запутать нас парадоксами этой штуки — Ворот Времени — до такой степени, что мы уже никогда не разберемся, что к чему.

Вилсон почувствовал, что и в нем начинает зарождаться сомнение. А вдруг все так и обстоит на самом деле? Если рассудить здраво, то действительно, зачем Диктору понадобилась его, Боба, помощь? Причем до такой степени, что он согласен делить с Бобом очень и очень даже теплое местечко?

— Откуда ты знаешь? — спросил он третьего двойника.

— Опять двадцать пять, — устало протянул номер Третий. — Ну, почему ты не можешь поверить моему слову?

— А почему я должен верить?

На лице собеседника Боба выразилось абсолютное отчаяние.

— Если ты не веришь моему слову, то чему же еще ты тогда поверишь?

Неумолимая логика слов номера третьего начала раздражать Боба. Он упрямо не желал следовать за своим опережающим двойником.

— Мы ребята с Миссури, — парировал он, — сами разберемся.

И направился к Воротам.

— Ты куда?

— Обратно. Хочу найти Диктора и задать ему пару вопросов.

— Не делай этого, — сказал номер Третий. — Возможно, что мы еще сможем разорвать цепь, прямо сейчас.

Вилсон упрямился. Номер Третий вздохнул:

— Хорошо, ступай. Рой себе яму, я умываю руки.

Вилсон приостановился у самых Ворот.

— Умываешь, да? А как же это может моя яма, если и не твоя тоже?

Номер Третий сначала не понял, потом догадка начала вырисовываться на его лице. Это было последнее, что видел Боб прежде, чем ступил сквозь Ворота.

Когда он оказался на другой стороне, в зале Ворот не было ни души. Он посмотрел вокруг, но шляпы не обнаружил и в поисках выхода, который, как он помнил, должен был быть где-то в этом месте, начал обходить пультообразную платформу. Здесь он сразу же едва не столкнулся с Диктором.

— А, вы уже вернулись! — приветствовал его Диктор. — Отлично, отлично. Теперь осталось почти что ничего и мы будем в полном порядке. Должен сказать, что я очень доволен вами, Боб, очень доволен.

— Ах, вы довольны, правда? — Боб был настроен агрессивно. — Очень жаль, что не могу сказать того же о вас. Зачем понадобилось впихивать меня в это… колесо вместо белки, и без всякого предупреждения? Что вся эта ерунда значит? Почему вы меня не предупредили?

— Спокойно, спокойно, — сказал Диктор. — Не надо так волноваться. Не предупредил… Хмм, если бы я сказал вам, что вы возвращаетесь, чтобы лицом к лицу столкнуться с самим собой, вы бы мне поверили, а? Ну как, поверили бы?

Вилсону пришлось признать, что он наверняка не поверил бы.

— Стало быть, — вздохнув, продолжал Диктор, — не было никакого смысла предупреждать вас, правильно? И если бы вы не поверили мне, то, другими словами, у вас сложилось бы неверное представление о том, что вам предстоит. Не лучше ли не иметь никакого представления вообще, чем иметь неправильное представление о положении вещей?

— Возможно, но…

— Подождите. Я не старался преднамеренно ввести вас в заблуждение. Наоборот, если бы я открыл вам правду, то вы как раз и оказались бы обманутым, потому что правду вы бы не приняли. Самым верным способом убедить вас было позволить вам увидеть все собственными глазами. Иначе…

— Минуту, минуту! — перебил его Вилсон. — Вы меня совсем запутали. Я готов забыть прошлое, если вы будете играть в открытую. Зачем вообще вы меня послали назад?

— Забыть прошлое… — повторил Диктор. — Ах, если бы мы только могли! Но это невозможно. Поэтому я вас и послал, чтобы вы могли попасть на эту сторону Ворот.

— Погодите, ведь я уже попал на эту сторону.

Диктор покачал головой:

— Подумайте сами. Когда вы вернулись в свое время, вы застали себя самого в своей комнате, застали там свое собственное, но более, так сказать, раннее, эго.

— М-м-м, ну правильно…

— Он, то есть вы номер Первый, еще не проходили сквозь Ворота, так?

— Так, я…

— И как же вы могли бы пройти сквозь Ворота, если бы вы настоящий не заставили его, то есть себя раннего, сделать это?

Голова у Боба Вилсона закружилась. Ему уже не совсем было ясно, кто сделал что и кому. И кто будет отвечать.

— Но это невозможно! Не хотите сказать, сказать, что я сделал что-то потому, что до этого уже сделал это!

— Но ведь так и произошло, верно?

— Нет, я… то есть, да, так получилось, но все выглядело по-другому!

— А как же иначе? Ведь это явление совершенно для вас новое.

— Но… но… — Вилсон глубоко вздохнул и постарался взять себя в руки. Потом он припомнил все, что слышал на лекциях по философии и что писал в собственной дипломной работе. — Но это противоречит всем теориям причинности. Вы хотите, чтобы я поверил будто причинная цепочка может замыкаться в окружность! Это абсурд.

— Хорошо, но что же тогда случилось с вами?

Вилсон не знал, что ответить. Диктор продолжал:

— Не стоит об этом беспокоиться. Причинность, к которой вы привыкли, действует только в определенных условиях, являясь частным случаем более общего закона. Причинность в общем понимании не может быть и не ограничивается человеческим восприятием продолжительности.

Вилсон обдумывал с минуту услышанное. Звучало неплохо, но что-то ему все-таки в этом не понравилось.

— Одну секунду, — сказал Боб. — А как быть с энтропией? Энтропию вы куда денете?

— Ох, ради бога, — запротестовал Диктор, — замолчите! Вы мне напоминаете того математика, который доказал, будто построить аэроплан невозможно. — Он повернулся и направился к двери. — Пойдемте, у нас еще есть работа.

Вилсон поспешно последовал за ним.

— А что случилось с остальными двумя?

— С кем?

— Ну, с моими двумя другими персонами? Где они? Когда мы наконец распутаемся?

— Распутывать тут нечего. Вы ведь считаете себя одной личностью, так?

— Да, но…

— Тогда можете ни о чем не волноваться.

— Но как же? А что случилось с тем парнем, который прошел сквозь Ворота передо мною?

— Разве вы не помните? Кстати…

Диктор ускорил шаги, провел Боба по проходу и раздвинул в стене дверь.

— Можете поглядеть.

Вилсон заглянул в комнату. Комната оказалась небольшой, без окон и без мебели. Он ее сразу узнал. На полу растянулся, мерно похрапывая, Боб Вилсон номер Первый.

— Когда вы в первый раз прошли сквозь Ворота, — объяснил Диктор, — я привел вас сюда, обработал раны и ушибы, и дал вам напиток, в котором содержался усыпляющий наркотик. Вы проспали тридцать шесть часов подряд, что и требовалось. Вам нужно было хорошенько отдохнуть. Теперь, когда вы проснетесь, я накормлю вас завтраком и объясню, что нужно делать.

Голова у Вилсона снова начала болеть.

— Только не надо, — попросил он, — не надо называть этого парня мною. Он — не я. Я — вот он, стою здесь.

— Как хотите, — сказал Диктор. — Это человек, который, скажем, были вы. Ведь вы помните все, что потом с ним случилось, не так ли?

— Правильно, но от всего этого у меня голова кружится. Лучше закройте, пожалуйста, дверь.

— Хорошо, — сказал Диктор. — Но нам надо спешить. Как только цепочка образовалась, времени терять нельзя. Пойдемте. И они вернулись в Зал Ворот.

— Я хочу, чтобы вы вернулись в двадцатый век и раздобыли там некоторые вещи. Вещи эти невозможно найти здесь и они очень пригодятся нам в э-э-э… развитии… да, развитии этой страны.

— Что именно я должен достать?

— Самые разнообразные вещи. Я приготовил для вас список — некоторые справочники, кой-какие товары… Простите, но я должен установить приборы управления.

Диктор взобрался на платформу с пультом. Вилсон последовал за ним и обнаружил, что устройство имеет коробообразную форму без крышки и Ворота были хорошо видны поверх высоких стенок.

Приборы — это было что-то чрезвычайное.

Четыре цветные сферы размером с мраморный шарик для известной детской игры были насажены на концы хрустальных стержней, ориентированных относительно друг друга таким образом, что образовывали четыре основные оси тетраэдра. Три сферы, составлявшие основание тетраэдра, были красного, желтого и голубого цветов, вершину обозначала белая сфера.

— Три пространственных и один временной регулятор, — объяснил Диктор. — Все очень просто. За точку отсчета берется настоящий момент и настоящее положение в пространстве. Перемещение любого регулятора в сторону от центра удаляет выход Ворот от настоящего времени и пространства. Вперед или назад, вправо или влево, вниз или вверх, в будущее или в прошлое — все это регулируется простым перемещением шарика по стержню.

Вилсон осмотрел прибор.

— Понятно, — сказал он. — Но откуда вы знаете где находится выход Ворот? И в каком времени? Я не вижу никаких делений.

— Они не нужны. Можно просто увидеть. Вот…

Он коснулся точки под рамой прибора на стороне, обращенной к Воротам. Панель отодвинулась и Вилсон увидел маленькое подобие Ворот. Еще одно касание — и Вилсон понял, что может видеть сквозь эти Ворота.

Он видел свою собственную комнату, но как будто сквозь перевернутую подзорную трубу. Он мог различить две фигуры, но масштаб был слишком мелким, чтобы понять что они делают. Кроме того, черты лица тоже невозможно было разобрать и Боб не мог сказать, кто именно находился в комнате. Это его совсем расстроило.

— Выключайте, — сказал он.

Диктор выключил изображение.

— Не забудьте список.

Из рукава он достал листок бумаги и протянул Бобу.

— Вот, держите.

Вилсон машинально взял листок и сунул его в карман.

— Вот что плохо, — сказал он. — Каждый раз на той стороне я наталкиваюсь на себя самого. От этого все только запутывается. Я чувствую себя подопытной крысой. Я и на половину еще не понял, в чем же здесь дело, а вы снова заталкиваете меня в Ворота. Давайте на чистоту. Выкладывайте, в чем тут дело.

Первый раз за все время Диктор дал волю чувствам:

— Вы просто невежественный молодой дурак. Я сказал вам все, что вы можете сейчас понять. Настоящий момент истории пока вне вашего понимания. Нужны недели, чтобы вы начали хоть что-то соображать. Всего за полчаса работы без лишних слов вам предлагают половину мира, а вы тут еще болтаете! Кончайте упрямиться, вот что я вам скажу. Так, теперь посмотрим, куда вас высадить…

— Не трогайте регуляторы! — приказал Вилсон. Постепенно у него начала формироваться мысль. — Кто вы такой, в конце концов?

— Я? Я — Диктор.

— Я не имею в виду это, и сами вы прекрасно понимаете это. Откуда вы знаете английский?

Диктор молчал. Лицо его оставалось совершенно спокойным.

— Ну, что же вы замолчали? — настаивал Вилсон. — Вы не могли его выучить здесь, это ясно. Значить вы тоже из двадцатого века.

Диктор невесело усмехнулся.

— Меня как раз интересовало, как быстро вы дойдете до этой мысли.

Вилсон кивнул.

— Возможно я не очень-то сообразителен, но я не такой уж дурак, как вы думаете. Так что выкладывайте все без утайки.

Диктор потряс головой.

— В данный момент это не имеет значения. И мы не можем терять времени.

Вилсон расхохотался.

— Слишком часто вы повторяете эти слова. Как мы можем потерять время, если у нас есть вот это? — он показал на регуляторы и Ворота. — Если вы меня не обманули, мы можем управлять временем, можем использовать любой его кусок. Нет, вы торопили меня, очевидно, по другой причине. Или вы хотели меня убрать отсюда поскорее, или то что мне предстоит — чертовски опасно. Поэтому я вот что сделаю — вы пойдете со мной.

— Вы сами не понимаете, что говорите, — медленно сказал Диктор. — Это невозможно. Я должен оставаться здесь и следить за регуляторами.

— Нет, не выйдет. Я предпочитаю не спускать с вас глаз.

— Невозможно, — повторил Диктор. — Вам придется довериться мне.

Он снова наклонился к регуляторам.

— А ну, убирайтесь отсюда! — взревел Вилсон. — Убирайтесь или я вас огрею!

Видя угрожающе занесенный кулак Боба, Диктор отошел от регуляторов.

— Ну вот, так-то лучше, — добавил Боб, когда они оба снова оказались вместе стоявшими на полу Зала рядом с пультом.

Мысль, формировавшаяся в его сознании, наконец обрела полную форму. Выход Ворот, как он знал, был по-прежнему настроен на комнату, которую Боб снимал в 1952 году. Время — тот самый день, с которого все началось — это Боб понял, глядя в наблюдательный глазок регуляторов.

— Стойте где стоите, — вслед он Диктору. — Мне нужно кое-что посмотреть.

Он подошел к диску Ворот, как будто намереваясь что-то выяснить и без остановки шагнул в него.

На этот раз он был лучше подготовлен к тому, что увидел на той стороне Ворот. И тем не менее, не так то легко было снова оказаться лицом к лицу с самим собой, да и том же во множественном числе.

Он опять оказался в своей комнате. И остальные два Боба Вилсона тоже были там. Они были очень заняты друг другом. Это дало Бобу несколько секунд, чтобы разобраться, кто есть кто. У одного глаз был закрыт синяком, разбита губа и он явно нуждался в помазке и бритве. Ясно, значит, что этот уже побывал на той стороне. На лице второго следов сражений не наблюдалось, хотя и ему не мешало побриться.

Теперь Боб точно знал где и когда он находится.

Все-таки очень запутанная штука — временные переходы, но имея позади предшествующий — нет, не предшествующий, а уже имеющийся — опыт, боб лучше представлял, чего следует ожидать. Он опять оказался в самом начале цепочки событий и на этот раз он положит им конец. Прекратит эту несусветную нелепицу раз и навсегда.

А эти двое опять спорили. Один, слегка покачиваясь, рвался плюхнуться на кровать. Второй держал первого и не пускал.

— Это невозможно! — сказал второй.

— Оставь его в покое! — отрывисто приказал Вилсон.

Те двое резко повернулись и оглядели Боба. Вилсон заметил, что более трезвый двойник вдруг понял, кто перед ним и удивление на его лице сменилось понимающей гримасой. А более ранний Вилсон, судя по всему, вообще с трудом сфокусировал на Бобе взгляд.

«Трудно придется», — подумал Боб, — «он уже набрался. И какой дурак хлещет джин на пустой желудок? Это не только глупо, это еще и трата в пустую доброй выпивки.»

И ему, Бобу, они, конечно, ничего не оставили.

— Вы кто? — поинтересовался упившийся двойник.

Вилсон повернулся к «Джо».

— Он меня знает, — многозначительно сказал он.

«Джо» начал рассматривать Боба.

— Да, — признался он, — думаю, что знаю. Но какого бога ты сюда явился? Зачем ты срываешь план?

— Времени для объяснений нет, — перебил Вилсон. — Я знаю об этом больше, чем ты — этого ты отрицать не будешь — и поэтому могу судить лучше. Он не пойдет в Ворота.

— Я не собираюсь признавать ничего…

Затрезвонил телефон, прервав реплику двойника. Боб почувствовал облегчение. Неправильно он поступил, не с того начал. Но этот, двойник-то, ну и гусь. Неужели, он, Боб, действительно так выглядит со стороны? Неужели он и вправду такой туповатый?

Но времени для самокопания на было.

— Ответь! — скомандовал он Бобу Вилсону, который напился.

Тот было хотел возмутиться, но трубку все-таки снял, заметив, что Боб Вилсон, который «Джо», тоже намерен ответить по телефону.

— Алло… Да. А кто говорит?.. Алло!

— Кто звонил? — спросил Джо.

— Никто. Просто какой-то ненормальный с извращенным чувством юмора.

Телефон снова зазвонил.

— Ага, это опять он.

Боб-упившийся схватил трубку прежде, чем все остальные успели двинуться с места.

— Слушай, ты, обезьяна с мозгами бабочки! Я человек занятой, а это не общественный телефон… А, гмм, это ты? Прости, Женевьева…

Дальше Боб уже не прислушивался к телефону — он слышал этот разговор уже достаточное число раз и его занимали более важные вещи. Самый ранний двойник слишком пьян, с ним не договоришься, поэтому нужно основное внимание обратить на «Джо», иначе…

— …вечером мы все выясним. Ну, пока… — разговор по телефону завершился.

«Сейчас», — подумал Боб, — «вот самый подходящий момент. Пока этот пьяный дурак не успел раскрыть рот. Но что сказать? Чтобы прозвучало убедительно.»

Но первым заговорил ранний двойник.

— Ну, Джо, все в порядке, я готов двигаться, если и ты готов.

— Прекрасно, — обрадовался «Джо». — Просто шагай прямо в диск. Больше ничего не требуется.

Опять все идет наперекосяк, события уходят из-под контроля.

— Нет, ты не пойдешь! — зарычал Боб и одним прыжком загородил дорогу к Воротам. Нужно дать им понять, что происходит, и как можно скорее.

Но ранний двойник не дал ему возможности осуществить свой план. Сначала он обругал Боба, потом попытался обойти его. Терпение у Вилсона лопнуло. Он вдруг почувствовал, что уже давно подспудно его томит желание — отвесить кому-нибудь хорошенькую оплеуху. Да что они о себе думают, чертовы остолопы!

Ранний двойник вяло замахал руками. Боб уклонился и ударил левой в челюсть. Это был хороший панч, такой уложил бы и трезвого, но этот алкоголик только замотал головой, явно напрашиваясь на добавку. К нему присоединился «Джо». Вилсон решил как можно скорее покончить с ранним двойником и все внимание потом перенести на «Джо» — наиболее опасного противника.

Небольшое недоразумение, возникшее между союзниками, предоставило Бобу отличную возможность исполнить свой план. Он отступил на шаг, хорошенько примерился и изо всех сил ударил левой — несомненно, это был самый мощный удар, который ему приходилось наносить в жизни. Ранний двойник полетел с ног.

В этот момент Боб с запоздалой досадой понял, что удар направлен неверно относительно положения Ворот и что цепочка событий пришла к своему традиционному завершению. Теперь в комнате оставались только он и «Джо», ранний Вилсон исчез в диске Ворот Времени.

— Ну, что, добился своего? — зло и с горечью спросил Боб «Джо».

Реакция Боба была не совсем справедливой, но вполне человеческой «смотри — что — ты — наделал.»

— Я? — оскорбился «Джо». — Это ты его ударил, я до него и пальцем не дотронулся.

— Да, — вынужден был признать Вилсон, — но виноват во всем ты! Если бы ты не вмешался, я бы этого не сделал.

— Я вмешался? Ах ты, лицемер… сам явился откуда ни возьмись, все перепортил. Кстати, ты мне должен кое-что объяснить, и пусть я буду проклят, если ты этого не сделаешь. Что за идея…

— Брось ты это, — остановил его Боб.

Он не любил ошибаться, а еще больше он не любил признавать свои ошибки вслух. С самого начала его попытка была обречена, теперь он это понял. Безнадежность тяжелым камнем легла ему на плечи.

— Поздно, он уже на той стороне.

— Поздно что?

— А то, что теперь уже не разорвать эту причинную цепочку.

Теперь он понимал, что так получалось каждый раз — всегда было слишком поздно что-то изменить. Он уже видел себя сидящим на полу по ту сторону Ворот, потом храпящим в комнате без окон и мебели. Бесполезно, события неумолимо пойдут своим чередом.

— А зачем ее разрывать?

Не стоило тратить свои силы на объяснения, но Боб чувствовал необходимость как-то оправдаться перед самим собой.

— Потому, — сказал он, — что Диктор обвел меня… то есть, тебя… нас — обвел нас вокруг пальца, как остолопов. Смотри, он сказал тебе, что вы оба станете большими, очень большими шишками там, на той стороне? Правильно?

— Правильно…

— Так вот, все это вранье… чистой воды брехня! Все что ему нужно запутать нас парадоксами этой штуки — Ворот Времени — до такой степени, что мы уже никогда не разберемся, что к чему.

— Откуда ты знаешь? — резко спросил «Джо».

Поскольку Боб ничего кроме собственных подозрений в качестве доказательства привести не мог, он почувствовал себя в затруднительном положении.

— Опять двадцать пять, — ушел он в сторону от ответа. — Ну почему ты не можешь поверить моему слову?

— А почему я должен верить?

«Почему ты должен? Эх ты, дурья башка, неужели не можешь сообразить? Я — это ты, только более, более опытное я. Ты должен мне верить!»

Вслух Боб сказал:

— Если ты не веришь моему слову, то чьему же еще ты тогда поверишь?

— Мы ребята с Миссури, — хмыкнул «Джо», — сами разберемся.

Вилсон вдруг понял, что «Джо» собирается пройти в Ворота.

— Ты куда?

— Обратно. Хочу найти Диктора и задать ему пару вопросов.

— Не делай этого, — просительно сказал Боб. — Возможно, что мы еще можем разорвать цепь, прямо сейчас. Но упрямое лицо двойника убедило его в бесплодности всяких просьб. Нет, от этого, видно, никуда не уйдешь — что должно случиться, то случится.

— Хорошо, — вздохнул Боб. — Ступай. Рой себе яму, я умываю руки.

«Джо» задержался у кромки Ворот.

— Умываешь, да? А как же это может быть моей ямой, если и не твоей тоже?

Пораженный Боб безмолвно проводил глазами «Джо», исчезнувшего в диске Ворот. Эта мысль ему почему-то в голову не пришла. Внезапно его охватило желание броситься вдогонку за «Джо». Этот болван может натворить что угодно, нельзя терять его из виду! А если с ним случится несчастье и он погибнет? Что тогда станет с Бобом Вилсоном? Ничего, то есть ничего от Боба не останется!

А может действительно ничего не случится? Может ли смерть человека на многие тысячелетия будущем повлиять на него сейчас, в 1952 году?

Ситуация показалась Бобу абсурдной и он облегченно вздохнул. «Джо» не причинит ему вреда — он помнит все, что ему предстоит сделать. «Джо» начнет ссору с Диктором и в соответствии с ходом событий пройдет сквозь Ворота, оказавшись снова здесь. Потому что «Джо» — это ведь и есть он, Боб Вилсон. Нужно как следует это запомнить. И тот первый парень — это тоже он. Они будут оба двигаться по своим дорожкам событий, пока не окажутся здесь.

Погодите… но ведь в таком случае все наконец распуталось! Он отделился от Диктора, «Джо» и двойник номер Первый отправлены по назначению, все обошлось малой кровью — не считая клочка волос и разбитой губы. Ну что же, теперь с него довольно. Побриться и за работу, Боб, старина.

Во время бритья он рассматривал собственную физиономию в зеркале, удивляясь почему он ее сразу не узнал. Очевидно, он никогда не старался взглянуть на себя как-бы со стороны. Поэтому Боб едва не растянул сухожилия на шее стараясь уловить уголками глаза собственный профиль в зеркале.

Выйдя из ванной, он снова увидел диск Ворот. Почему-то Боб считал, что теперь Ворота исчезнут. Но они остались. Боб осторожно, не прикасаясь к диску, обошел Ворота со всех сторон. Неужели они останутся навсегда? Ведь свое дело Ворота сделали, почему Диктор их не уберет?

Боб остановился перед диском, чувствуя своеобразное притяжение, сродни тому, что заставляет человека нырять с высокой скалы. Что произойдет, если он вернется в будущее? Что он там увидит?

Он вспомнил Арму. И ту, вторую девушку — как ее звали? Диктор, кажется, не сказал ему ее имя.

Но, напрягая волю, Боб удержался и, поборов искушение, сел за стол. Если он намерен остаться здесь — а он намерен так и сделать — то он должен закончить работу. Он должен зарабатывать на жизнь, и чтобы получить приличное место ему необходимо ученое звание. Итак, на чем он остановился?

Через двадцать минут Боб пришел к выводу, что работу придется переписать от начала до конца. Избранная им первоначальная тема приложение эмпирического метода к некоторым проблемам метафизики и найденные им для этого точные формулировки можно оставить, но теперь у него имеется масса нового материала, который нужно обработать и использовать.

Перечитывая рукопись, Боб только удивлялся, насколько ограниченным и догматичным он был. Как часто впадал он в грех декартезианства, подменяя верное мышление «правильным». Он начал набрасывать план нового варианта работы, но понял почти сразу, что ему придется столкнуться с двумя проблемами, еще решительно не проясняющимися в его сознании: проблемой единства личности и проблемой свободы выбора. Когда они все трое находились в этой комнате — кто из них был настоящее «эго», кто был настоящий Вилсон? И как получилось, что он не смог изменить ход событий, как ни старался?

Тут же он нашел простой до абсурда ответ на первый вопрос. Настоящим Вилсоном был он. «Я» есть «я», воспринимаемая истина. Ну, а те двое? Они тоже были уверены в подлинности своих собственных «я». Боб попытался сформулировать определение человеческого «я»: «я» — как последняя в данный момент точка на постоянно растущей в будущее линии памяти, составляющей сознание…

Нужно попробовать сформулировать математически. В вербальном языке слишком много семантических ловушек.

Зазвонил телефон.

Боб рассеяно поднял трубку.

— Да.

— Это ты, Боб?

— Да. А кто это?

— Как, ведь это я, Женевьева. Что с тобой сегодня, мой дорогой? Вот уже второй раз ты не узнаешь моего голоса.

Боб почувствовал, как в нем растет раздражение. Еще одна проблема что ж, он покончит с ней немедленно.

— Послушай, Женевьева, — сказал он, не обращая внимания на жалобный тон девушки, — ведь я просил не беспокоить меня, когда я работаю. Пока.

— Ну, знаешь, из всех… Ты не имеешь права говорить со мной таким тоном, Боб Вилсон! Во-первых, сегодня ты не работал. Во-вторых, с чего ты взял, что можешь сначала чуть ли не руки целовать, а через два часа рычать как дикий зверь? Что-то мне не слишком улыбается такое замужество!

— Замужество? Откуда такая нелепая идея?

Несколько секунд трубка едва не развалилась от треска и шипения, потом катаклизм несколько утих. Тогда Боб счел возможным продолжить:

— Ну, ну, успокойся. Это ведь не «веселые девяностые», правда? Если молодой человек несколько раз пригласил девушку на танцы и в кино, это еще не значит, что он намерен жениться на ней.

Последовала короткая пауза.

— Значит, конец игры? — ответил наконец голос на другом конце провода. Голос был холоден и до такой степени сварлив, что Боб едва узнал его. — Ну погоди, я знаю, как поступать с такими, как ты! Женщина не настолько уж беззащитна в нашей стране!

— Тебе лучше знать, — свирепо ответствовал Боб. — Ты крутишься вокруг университета не первый год.

На другом конце бросили трубку.

Боб вытер пот со лба. Эта мадам вполне может наделать ему немало неприятностей, это он хорошо знал. Его предупреждали еще когда он только начал за ней ухаживать, но он был настолько уверен в том, что сам о себе позаботится! Раньше думать надо было, старина, но кто мог подумать, что она поведет дело так круто!

Он попытался вернуться к работе над дипломом, но не мог сосредоточиться. Последний срок — завтра, десять часов утра. Он посмотрел на часы — они стояли. Он поставил их по настольным — четверть пятого пополудни. Даже если он просидит всю ночь, работу переделать он не успеет.

Кроме того, еще Женевьева…

Опять зазвонил телефон. Боб не притронулся к трубке. Телефон не унимался, тогда он просто снял трубку. С ней он больше говорить не будет.

Он опять вспомнил Арму. Да, вот образец идеальной женщины… Он подошел к окну и посмотрел вниз, на шумную пыльную улицу. Почти неосознанно, он сравнил ее с безмятежным зеленым пейзажем, которым он любовался с балкона во время завтрака с Диктором. А это что? Вшивый мир и вшивый народишко!

Мозг Боба внезапно пронзили отчаянная мысль. Ворота все еще открыты. Ворота все еще открыты!! Так ли уж опасен Диктор? Он сам себе хозяин. Вернуться в будущее и попробовать все сначала — ведь он ничего не теряет, в конце концов, а получить может все!

Он шагнул к Воротам, но приостановился. Разумно ли он поступает? Что ему, собственно, известно об этом времени? Тут Боб услышал, как по лестнице за дверью кто-то поднимается. Вот шаги приближаются к его двери… Внезапно он понял, что это Женевьева — это придало ему решительности. Он шагнул в диск.