"Галина Усова. Будешь помнить одно мое имя..." - читать интересную книгу автора

тебе. Поверь, вовсе ты не ступенька для карьеры.
- Не ступенька? А кто же я для тебя?
- Любимая. Мне никто не нужен, кроме тебя. Не веришь? - Он был в
отчаянии.- Как доказать тебе?
- Верю всякому зверю - и лисе, и ежу, а тебе погожу. Знаю, сейчас-то
тебе никто, кроме меня, не нужен. Но ведь ты еще не защитился! Лучики эти
нас связали прочней канатов. Не спорь, Мишенька. Я тебя лучше тебя самого
понимаю. Ну, поссоришься со мной-а куда пойдешь со своей энергией
человеческих эмоций? Где в Советском Союзе еще такой центр? Вот и выходит,
что деваться тебе от меня некуда, пока не защитился!
- Боже мой, как ты все запутываешь! А я-то хотел, чтобы лучше, чтобы
уехать с тобой на юг, на биостанцию, остаться совсем-совсем с тобой, вместе
работать, вместе жить! Чтоб никакие тени между нами не мелькали...
Казалось, что это так просто!
- Все в жизни не просто, бедненький ты мой!-Теплой ноткой
проскользнуло сочувствие, но глаза глядели так же отчужденно.- Ты
воображал, уговоришь меня уехать-и все образуется? А куда я дену свою
предыдущую жизнь, ты подумал?
- Не было предыдущей жизни!-выкрикнул он.-Не было! Ты сама мне
говорила...
- Была,- спокойно перебила она.- Мало ли что можно сказать под
влиянием порыва. Но ведь ты отлично знаешь - был Павел Сергеевич. Был
ребенок, которого я погубила.
- Ребенок? Какой ребенок? - Он похолодел.- Я не слышал...
- Ты многого не слышал и не знал, Мишенька. Вернее, не хотел знать.
Ты, Мишенька, как страус - голову под крыло спрятал.
- Но ребенок,- беспомощно бормотал он.- Могла бы рассказать...
- Значит, не могла. Никому не рассказывала. Была дочь, которую я
бросила на полуглухую бабку - тетку мужа. Была бы я настоящей матерью,
растила бы ее сама она бы не погибла от менингита. А мне важнее всего была
работа.
- Боже мой, я же не знал... Давно?
- Еще до Виталия. И Виталий Селезнев был. О нем-то ты прекрасно
знаешь. Куда я, по-твоему, все это дену? И эти двенадцать лет между нами...
- Нет! Это запрещенный прием. Ты... такая молодая, гораздо моложе
меня. Ну, забудь это.
- Да как же забыть, Мишенька? Может, я не всегда об этом говорю, но
всегда помню. Всегда.
- Сейчас я тебя обниму, и ты снова забудешь!
Он с силой оторвался от пола, протянул к ней обе руки, она
усмехнулась, и руки его будто наткнулись на невидимое препятствие. Она
оказалась огорожена невидимым забором.
- Убедился? - спросила она строго, точно нашкодившего школьника.-
Двенадцать лет. Это они между нами. Ты о них мог не думать, потому что
молодой, за спиной у тебя еще нет никого. Разве что мама, которая считает
меня похитительницей младенцев и в парторганизацию чуть не написала.
- Но не написала! Я отговорил. К чему вспоминать?
- Так, между прочим. Так о чем я? Да, воспоминании у тебя нет. А я
всегда, в самые блаженные минуты с тобой помнила; мне исполнилось
двенадцать, а ты родился.