"Верховная жрица" - читать интересную книгу автора (Мерфи Уоррен, Сэпир Ричард)

Глава 31

Римо понимал, что совершил ошибку, сбив вертолет. Как бы подтверждая его опасения, над гористым горизонтом поднялось тонкое коричневое облачко пыли.

Перед ним стлалась волнистая лента дороги, ведущей из Непала в Лхасу. Деваться ему было некуда: никаких ответвлений от основного шоссе, идущего через узкий горный перевал с отвесными склонами с обеих сторон, нет.

Облачко пыли может означать только одно: навстречу приближается колонна. Грузовики это для перевозки торговых грузов или военная техника – не имеет значения. Пребывание в Тибете строго запрещено всем иностранцам. Вполне вероятно, что его, Римо, передадут агентам Бюро общественной безопасности.

Он быстро покатил вниз. Может, там, в скалах, найдется какое-нибудь укрытие?

К сожалению, его джип тоже поднимал за собой облачко пыли, хорошо заметное в гаснущем свете дня.

Римо сосредоточил все свое внимание на управлении машиной. И тут сказывались навыки, привитые ему мастером Синанджу. По вибрации руля он ощущал все камни, через которые проезжал автомобиль, амортизаторы сообщали ему обо всех ямках, а уж опасные места дороги он нутром чувствовал.

Езда здесь была сплошным кошмаром. Сразу же за перевалом без каких-либо предупредительных знаков дорога резко сужалась, у Римо даже дух захватило.

Как раз за одним из таких плавных горбов навстречу ему вылетел джип Народно-освободительной армии. Дорога была слишком узкой, чтобы спокойно разъехаться. Один из джипов неминуемо должен был врезаться в каменную стену или опрокинуться в зияющую пропасть.

Машины шли на сближение на скорости около пятидесяти миль в час.

Побледневшее лицо водителя встречного джипа исказилось от страха. Рассчитывать на его находчивость не приходилось. У Римо оставалась всего одна канистра бензина, но Лхасы еще не было видно, поэтому он принял единственно возможное решение.

Перед, казалось бы, неминуемым столкновением Уильямс резко выкрутил руль вправо.

Джип въехал на горный склон.

В последний момент Римо выпрыгнул и взлетел в воздух. Он исполнил сальто, походившее на те, какие обычно показывают замедленной съемкой, и так мягко опустился на пассажирское сиденье рядом с водителем, глаза которого округлились от страха и изумления, что амортизаторы почти не отреагировали.

Водитель уставился на капот джипа Римо и впервые заметил неожиданно появившегося пассажира, только когда руль перехватила невероятно сильная белая рука.

Выругавшись по-китайски, водитель попытался крутануть баранку. Бесполезно: руль, казалось, был приварен к рулевой колонке.

Шофер попытался нажать на педаль тормоза. Но кто-то сильным пинком сбросил его ногу с педали и нажал на акселератор. Джип ускорил ход.

Это было чистейшим безумием. Дорога была слишком узка и извилиста, чтобы ехать на такой большой скорости. Особенно, если бы началась борьба за обладание рулем. Но никакой борьбы и быть не могло, настолько велико было превосходство Римо в силе.

Автомобиль сильно раскачивался, прыгал, но каждый раз, когда казалось, что он вот-вот свалится в пропасть, каким-то образом отворачивал от нее. Сильнее же всего водителя-китайца бесило то обстоятельство, что незнакомец держал руль одной рукой.

Эта безумная езда закончилась ошеломляюще внезапно.

Нога незнакомца с педали газа перескочила на тормозную педаль.

Джип остановился, словно ударившись о невидимую стену. Сам водитель, однако, остановиться не смог. Он вылетел через лобовое стекло, пронесся над капотом и продолжил движение.

Тщетно китаец пытался хоть за что-нибудь зацепиться. Зацепиться было не за что. Тем временем в действие вступила сила тяжести. В следующий миг голова в шлеме ударилась о каменную стену, после чего в расплющенном мозгу китайца уже не промелькнуло ни единой мысли.

Римо отъехал назад, развернул джип и поехал в прежнем направлении. Он потерял время, зато приобрел полный бак бензина. Если повезет, ему удастся проскочить мимо приближающейся моторизованной колонны.

Взглянув вниз на равнину, он понял, что шансов у него почти нет.

Колонна была танковая. Три тускло-зеленых советских «Т-62» ехали один за другим. Время от времени их округлые башни поворачивались в разные стороны, видимо, угрожая притаившимся снайперам.

На башне головного танка был установлен пулемет, и солдат в зеленой форме бил короткими очередями куда ни попадя. Под градом пуль три пасущихся яка, источник пропитания всех тибетцев, вздрогнув от страха, заревели и повалились на землю прямо с недожеванной травой в зубах.

Затем пулеметчик заметил двадцатифутового сидящего Будду на склоне горы. Статуя, видимо, была очень древняя, и, чтобы вырубить ее в граните на такой высоте, где воздух сильно разряжен, вероятно, потребовалось много лет.

Пулеметчик сосредоточился и тщательно прицелился. В следующий же миг от лика Будды, пусть и изрядно выветрившегося, но все еще прочного, полетели каменные осколки.

Расстреляв ленту до конца, пулеметчик вытащил карманную рацию и бодро кому-то отрапортовал.

В джипе, очевидно, ехал разведчик, подумал Римо. Может, они ищут именно его. Ну что ж, скоро найдут. А потом всю свою оставшуюся, очень короткую, жизнь будут жалеть, что нашли.

Капитан Дуфу Иту из четвертой полевой армии разыскивал вертолет, посланный с карательной целью. До сих пор о нем ни слуху ни духу.

В этих не прощающих ошибок горах с их разреженным воздухом, где даже танки задыхаются от недостатка кислорода, с вертолетами часто случаются аварии. Без сомнения, вертолет сел. Вероятно, совершил вынужденную посадку.

Или же, в худшем случае, его подбил этот трижды проклятый Чуши Гангдрук. В глубине души капитан надеялся, что так оно и есть на самом деле. С тех пор как Пекин разрешил въезд иностранцев в Тибет, ему запретили практиковаться в учебной стрельбе по тибетским монастырям. А капитану уже опостылело вести огонь по якам и изваяниям Будды.

Так как в настоящее время в Тибете шло восстание, доступ сюда иностранцам был временно запрещен, однако все уцелевшие монастыри были уже сфотографированы. Пекин осуждал использование их в качестве мишеней для стрельбы.

Тем не менее время от времени все же можно было побаловаться, возложив всю вину на движение сопротивления.

Капитан Дуфу ехал в головном «Т-62». Конечно, рискованно, потому что можно было наткнуться на мину, но до сих пор командиры ехали посреди или в конце колонны, и Чуши Гангдрук соответственно изменил свою тактику.

Соответственно изменил свою тактику и капитан Дуфу. В последнее время Чуши Гангдрук обычно не взрывал головные танки.

Капитан приказал открыть люк, потому что дышать в этом разреженном воздухе было трудно. Он, как и всё солдаты, под мышкой держал желтую кислородную подушку с пластиковой трубкой и двумя отводами для ноздрей. При необходимости всегда можно хлебнуть кислорода.

Капитан Дуфу обозревал в бинокль безграничные негостеприимные горы, когда «Т-62» вдруг резко остановился. Приказа останавливать танк он не давал, поэтому, опустив бинокль, повернул голову, готовясь выплеснуть всю свою ярость на глупого водителя.

Тот ошеломленно указывал вперед.

Посреди дороги перед посланным на разведку джипом стоял какой-то человек. Но это был отнюдь не разведчик-шофер, а худой белый человек с большими круглыми глазами и в тонкой черной одежде, при одном взгляде на которую капитана пробрала дрожь: какой дурак может так легко одеваться здесь, на «крыше мира»?!

– Вперед! – приказал капитан Дуфу.

«Т-62» рванулся вперед.

Белый по-прежнему спокойно продвигался им навстречу. Он не проявлял ни малейших признаков волнения или страха, разве что как-то по-особенному крутил своими большими кистями рук. Глядя на эти манипуляции темными оценивающими глазами, капитан Дуфу решил, что парень просто их разогревает.

Но с какой целью? Ведь он не вооружен.

Танк упорно полз по дороге, следом, тяжело громыхая, грозные и неумолимые, два других.

Иностранец продолжал идти по прямой, и водитель, естественно, взял в сторону, намереваясь объехать его справа.

Но тот повернул налево, вновь оказавшись на пути маленькой танковой колонны.

Водитель подал налево.

Человек вновь оказался у него на пути.

Казалось, капитан Дуфу вот-вот закипит от гнева. Он знал, что на прогнившем Западе широко распространялись фотографии одного китайского контрреволюционера, прославившегося тем, что он остановил танковую колонну, распластав перед ней свое хрупкое тело.

– Что делать, капитан? – спросил водитель.

– Вперед! Он отойдет в сторону.

Танк медленно пополз вперед, гусеницы приминали гравий неумолимо и безжалостно: гибель грозила всякому, кто по своей глупости окажется под ними.

Но человек не сдвинулся с места, огромные вращающиеся кисти рук его напоминали машинные поршни в их непрерывном движении.

– Капитан! – нервно воскликнул водитель.

– Вперед! Он отпрыгнет в сторону.

Танк продолжал движение.

Ствол сточетырнадцатимиллиметрового орудия оказался над самой головой иностранца. Из тени ствола на китайцев, казалось, смотрели пустые глазницы слегка ухмыляющегося черепа. Капитан почувствовал какой-то животный страх, по спине у него поползли мурашки.

– Это что еще за идиот? – злобно выпалил он.

Еще мгновение – и стальные гусеницы сомнут, расплющат слабую человеческую плоть.

Внезапно иностранец скрылся из виду.

– Капитан! – завопил водитель.

– Вперед!

Танк прошел еще четыре ярда.

Гусеницы загромыхали как-то по-другому, непривычно и потому странно. Что-то, видимо, с ними случилось.

Капитан осмотрел танк сбоку. Как будто все в порядке. Оглянулся назад, и увидел, что размотавшиеся гусеницы танка, подобно сброшенной змеиной чешуе, лежат на дороге, и на них уже наползает следующий танк.

Скрежет от прикосновения металла к металлу был ужасающий. Дикая какофония! Размотались гусеницы и второго танка. Водитель второго стального коня явно пребывал в смятении.

– Колонна, стой! – скомандовал капитан Дуфу. Но было уже поздно.

Третий танк, не выдержав должного интервала, с ходу врезался во второй. Лязг от столкновения двух боевых машин сильно смахивал на звон колокола судьбы над этой побежденной страной.

И вдруг кто-то схватил капитана Дуфу за щиколотки с такой неимоверной силой, что он выронил бинокль и громко завопил. Казалось, ноги его сжимают неумолимые тиски палача.

Те же стальные руки стащили капитана Дуфу вниз, и он оказался лицом к лицу с иностранцем, который, хотя и выглядел человеком, обладал поистине нечеловеческой силой.

Нападающий отпустил одну руку, капитан ощутил приятное облегчение, но в следующий же миг освободившаяся рука схватила капитана Дуфу за короткие черные волосы и пропихнула его голову в открытый люк в чреве танка. Через этот люк иностранец и проник в неуязвимый, как обычно считалось, «Т-62».

Голова капитана стукнулась о шоссе. Оно оказалось прочнее головы. Капитан Дуфу перестал существовать.

Римо пролез в водительское отделение и с той же легкостью, с какой выдирают корень из размягченной земли, оторвал водителю голову.

Расправившись с экипажем первого танка, Римо занялся остальными. Устроившись на баке с горючим, он пробил в нем пальцем дыру и ударил камнем о камень около струйки вытекающего топлива. Одной искры оказалось достаточно.

Уильямс уже бежал по пастбищу, когда танки взорвались.

Огненный шар взметнулся ввысь, словно гневный кулак к кобальтовому небу. В ответ низкие дождевые облака вспыхнули зловещим алым светом; казалось, именно от них исходили те громовые раскаты, что заполнили собой всю округу.

– Это вам возмездие за Бумб Фунов, которые не увидят освобожденного Тибета, – пробормотал Римо, садясь в джип и объезжая останки боевых машин, где во всепожирающем пламени мести Гонпо Джигме корчились почерневшие тела танкистов.

Кто бы ни был этот Гонпо Джигме, на своем пути он крушил все и вся.