"Владимир Юровицкий. Анна Григорьевна (драма в 9 картинах с прологом и эпилогом)" - читать интересную книгу автора

трогательно и печально... Пора.
Анна Григорьевна поправляет одежду, осматривается и твердым шагом идет к дому.
Картина вторая
Кабинет Достоевского. Мрачный, неуютный. Достоевский и Майков. Вид Достоевского
усталый и пришибленный. Одет небрежно.
Майков. Да ведь это же разбой, Федор Михайлович, подлинный разбой на большой
дороге. Да неужели в нашем уважаемом отечестве нет никаких законов на таких
пиратов с Антильских островов? Ведь этот Стелловский подлинно капкан на вас
надел и защелкнул.
Достоевский. Только и утешаться стоит, что этот негодяй не одного меня
преследует, его грязных рук ни Глинка, ни Писемский, ни много других не
избежали... Не пират, паук, подстерегает жертву в тяжелую минуту, а затем
набрасывается.
Майков. Да к чему ж вы подписали?
Достоевский. Долги, кредиторы...
Майков. Стало быть все, что вы написали, что вы напишете, что еще только
замысливаете написать - все ему уже будет принадлежать в случае
непредставления. Так ведь?
Достоевский. Именно.
Майков. Ужас... Ужас... И к какому сроку надо представить?
Достоевский. К первому ноября роман в сто пятьдесят страниц большого формата.
Майков. А сегодня 4 октября... И много у вас написано?
Достоевский. Ни строчки.
Майков. Как?
Достоевский. Так вот, ни строчки. Только план разработан. Это будет роман о
русских за границей, прожигающих жизнь свою около рулеточного колеса, о силе
азарта, силе денег и силе женской любви... Планчик у меня составлен во всех
подробностях.
Майков. И ни строчки?
Достоевский. Ни строчки.
Майков. ... У меня идея! Преотличнейшая идея. Мы этому пауку нос утрем и оставим
на разорванной паутине. Слушайте. Вы разбиваете план на части и раздаете по
частям. Мне, Страхову, еще двум-трем из наших. мы пишем по вашему плану, потом
соединяем, вы отделываете, и роман готов! Гениально! Ведь правда, просто и
гениально?
Достоевский. Да, да, планчик премиленький... Только нет, под своим именем я
такую смесь не выпущу.
Майков. Федор Михайлович...
Достоевский. Не убеждайте, не убеждайте. Все отдам, от всего отрекусь, но
литературной чести пред читателем не унижу. Это выше всего, ее я завоевывал
двадцать лет.
Майков. Боже... Извините, то есть, благодарю вас, Федор Михайлович, вы мне
преподали такой урок служению искусству... Но что же делать?
Достоевский. Я пригласил стенографа, попытаюсь диктовать, может быстрей пойдет.
Что получится, не знаю, вряд ли путное. Сейчас должен подойти.
Входит Анна Григорьевна.
Анна Григорьевна. Здравствуйте. Анна Григорьевна Ситкина. Я от профессора
Ольхина (подает записку).
Достоевский. Федор Достоевский (читает).
Майков. Аполлон Майков. Не буду мешать. До свиданья (идет к выходу. Про себя).