"Ирина Юрьева. Только любовь ("Древние расы волшебников" #8) " - читать интересную книгу автора

обращались за помощью, от него ждали поддержки, но страсть вызывал старший
брат.
И потом, в Агеноре, он явственно чувствовал, что привлекает к себе либо
новых Гутрун, просчитавших заранее, что может дать Ливтрасир, либо юных
восторженных девочек, видящих в нем воплощение некой мечты, совершенно не
связанной с жизнью.
Любовь Руни тоже была лишена огня страсти. Сначала они ощущали такое
родство душ, такую взаимную нежность, что мысли о том, что их чувство могло
быть ущербным, казались огромною глупостью. Упрекнуть жену в том, что ему не
хватает ее ласки, было нельзя. Но готовность, с которой она исполняла
"супружеский долг", наводила на мысль об излишней, почти ненормальной
покорности. Прямой отказ, с точки зрения Эрла, подчас был бы лучше
подчеркнуто мягкой заботы, скрывающей горечь и чувство вины.
Постепенно Эрл начал считать, что с ним что-то не так. Руни просто не
хочет его обижать, говоря вслух о том, что ей с ним плохо. Она любит и не
желает ему причинить боль. Боясь его ранить, жена предпочтет промолчать,
чтобы не разрушать то, что есть. И Эрл тоже молчал, опасаясь ее потерять.
Эрл уверил себя, что ему хорошо. Что их чувство важнее и глубже простых
примитивных порывов. Стремленье Иланы растормошить его вызвало мощный
протест. Эрл боялся опять убедиться, что не в состоянии дать радость
женщине. Не важно, скажет Илана об этом вслух или смолчит. Он поймет. А еще
хуже был страх нарушить свод правил, которые он признавал. Подвести тех, кто
верит ему, причинить боль жене. Отвергая возможность понять до конца, от
чего отказался, он вызывал ярость Иланы, считавшей, что Ливтрасир унижает ее
лицемерным притворством.
Оба они были правы. Судьба их свела, чтобы каждый узнал и признал то,
что он отвергает, боясь испытать слишком сильную боль.

Летучая мышка, метнувшись к большой плоской глыбе, утыканной множеством
лезвий, вцепилась в огромную скобу, служившую верхним креплением. Любой
канат, даже самый надежный и прочный, давно бы уже сгнил, но ржавая цепь
толщиною в запястье ребенка, насквозь проржавев, продолжала держать
смертоносный груз. Люк на полу под нависшею глыбой ощерился множеством
кольев и острых мечей, не утративших блеск. Ловушка, похоже, сломалась очень
давно.
Эрл облегченно вздохнул, опуская Илану на пол. Он здесь не был, но знал
это место по картам из зала Запретного.
- Мы почти дошли. Еще три поворота, потом большая петля. А еще -
боковой коридор, по которому можно попасть в ту пещеру, которая раньше, при
Мастерах, была детскою спальней. Оттуда до люка рукой подать.
- Я не хочу выходить.
- Почему? - удивленно спросил ее Эрл.
- Я устала, мне холодно.
- Ты заболела?
- Мне страшно. Страшно остаться одной, - продолжая сжимать его руку,
сказала Илана.
- Там, наверху, ты не будешь одна. С тобой будут другие.
- А ты?
- Я тоже. Я помогу тебе, но...
- Поцелуй меня, чтобы мне стало тепло.