"Александр Уралов. К.И.С." - читать интересную книгу автора

груди, и глаза лезли на лоб в этой надрывающейся ревом тьме.
В плотных потоках воздуха мое тело швыряло и бросало, как лягушонка. Я
сжался плотным комком и невольно зажмурился, ожидая, что меня вот-вот
размозжит о скалы.


* * *

А кончилось все это очень даже скверно...
Сходу я был схвачен за руки и мне тут же завернули их за спину два
здоровущих детины. Что-то щелкнуло, и на запястьях я ощутил стальное
прикосновение браслетов кандалов! А вокруг-то, вокруг... Силы нездешние, да
ведь это же камера пыток!
Два бугая стояли по сторонам, прислонив меня спиной к стене. С опаской
я посмотрел на их равнодушные физиономии, и мне стало совсем уж дурно.
Разрази меня гром, если это не была обожженная глина! Батюшки-светы, может
быть, это маски?.. Мне хотелось немедленно проснуться, а в коленях появилась
противная слабость. Взгляд мой панически перескочил на руки мордоворотов,
которые они как-то демонстративно палачески скрестили на груди. Оба были
одеты в черные безрукавки. Отчетливо было видно, что руки-то у них
ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ, как, впрочем, и все тело. Мощные, безволосые, с бледной
веснушчатой кожей, под которой синели пульсирующие сетки вен.
Мрачная дыба... я ее сроду не видел, но когда, так сказать, удостоился
чести лицезреть, то как-то сразу догадался, что это такое. Множество
тошнотворного вида инструментов было аккуратно разложено на массивных
деревянных скамьях. Неподалеку стояло причудливое, все в веревках, зубьях и
рычагах дубовое кресло. Рядышком незатейливо торчал кол, над которым
многообещающе свисали веревочные петли...
Судя по всему, инструмент готов. Знать бы только, кто и за что
собирается меня потрошить? И где же Стивенс? Хорошо, если я попал сюда
один... Спрашивать у безмозглых бугаев было бесполезно, т. к. тот, кто
"ваял" им головы, лишь схематично обозначил губы. Похоже, говорить они не
умели... Может быть, Кису повезло более моего? Некоторые время я стоял
молча, ожидая дальнейшего развития событий. Бугаи сопели глиняными носами,
исправно вдыхая и выдыхая смрадный воздух.
Вспыхнуло пламя в камине, метнулись по стенам тени и передо мной, как в
дешевом кино, в дыму и в искрах возникло массивное железное кресло с высокой
вычурной спинкой и подлокотниками в виде ревматических скрюченных рук. В
кресле в нелепой позе, поджав под себя одну ногу и скорчившись, сидел
человечишка небольшого роста.
Ничего особо демонического в нем не было. Трико, обтягивающее худое
тело, - остроносые башмаки с золотыми пряжками, высокие тонкие каблуки...
Темно-русые, слипшиеся пряди стягивал обруч с камушками, полыхающими
красными углями. Кисти рук засунуты под седалище. Остроносое угреватое
личико снизу вверх заглядывает мне в лицо. На впалых висках блестят
бисеринки пота, и маленькие карие глазки сверлят меня ржавыми буравчиками...
- На мне, дядя, цветы не растут. Кончай таращиться! - грубо сказал я и
с удовлетворением отметил, что голос мой почти тверд.
Человечек разжал тонкие, кривящиеся губы и резким фальцетом
отрекомендовался: