"Эрнст Юнгер. Годы оккупации" - читать интересную книгу автора

периода грюндерства, так как читал "Смуту и блуждания" Теодора Фонтане.[84]
Мне даже кажется, что в памяти живее сохранились подробности романа, чем
окопные невзгоды. Это свидетельствует о той духовной свободе, которую
способно даровать нам произведение искусства. За это нужно быть благодарными
автору. Он дарует бесценное утешение.

Сегодня я закончил второй том Тальмана де Рео. Это чтение, словно
телескоп, приближает прошлое во всем многообразии его живых черт. Прах
могил, фамильных склепов пробуждается от мертвого сна и, приняв живое
обличье, встает перед глазами.

Тальман дает нам представление о XVII веке, причем такое
непосредственное, словно ты купаешься в источнике молодости. Точно так же
хроника Циммер-нов приближает к нам XV и XVI век; даже странно, что оба этих
бесценных произведения были найдены на чердаках старинных замков.
Почувствовать XVIII век дает Сен-Симон. Ход всемирной истории можно
проследить по галерее мемуаров, которая тянется параллельно ей, как анфилада
кабинетов Версаля тянется параллельно большому зеркальному залу.


Кирххорст, 29 июля 1945 г.

Непрестанный поток, который шумит на дорогах, приносит нам много
посетителей. Среди них был и авиаконструктор Шмиц, который теперь разводит
помидоры и цветы в Нейвармбюхене. Реактивные истребители, ракеты дальнего
действия и другие средства уничтожения, о которых прежде толковали шепотом,
теперь проступают из тьмы.

Кроме того, к нам наведался полковник Шер, с которым я еще раз
поговорил о парижских днях, с тех пор как раз исполнился год. В них тоже
многое стало видеться отчетливее. Наши беседы в "Рафаэле" подслушивала
служба безопасности, пользуясь услугами обслуживавшего номера официанта,
который пользовался всеобщей симпатией, причем никто не догадывался, что он
хоть одно слово знает по-немецки. Однажды он попался им на крючок и вынужден
был откупаться, шпионя за посетителями и докладывая на авеню Фош обо всем,
что он слышал, прислуживая за столом.

Услышав эту новость, я точно прозрел. К чему были все меры
предосторожности, наша внутренняя служба безопасности с ее сложнейшим
аппаратом? Очевидно, в нашем восприятии есть слепое пятно: как раз самого
простого, самого очевидного, всего того, что нам так знакомо из дешевых
шпионских и детективных книжонок, мы не замечаем. Этого человека я видел
каждый день, и у меня ни разу не мелькнуло ни малейшего подозрения, я часто
дарил ему сигареты для жены, которая много курила. Полицейские всегда
пользуются в своей работе одними и теми же приемами, как птицеловы для ловли
птиц или удильщики для ловли рыбы.

Причем у них такая же страсть к своему делу. И они всегда добиваются
успеха.