"Эрнст Юнгер. Годы оккупации" - читать интересную книгу автора

На столе появилась первая черешня. Столь ранний для наших мест срок ее
созревания объясняется тем, что эта черешня выросла на последней зеленой
ветке засохшего дерева: отпрыски декаданса.

Пополудни в Лоне и Нейвармбюхене при прохладной и пасмурной погоде,
время от времени - короткие летние дожди. В такие дни раннего лета земля так
и налита соками. Среди высоких лугов и ржаных полей островками вздымаются
напоенные свежей влагой живые изгороди и рощи, из которых доносится крик
кукушки. Деревни утонули в зелени дубов; лишь кое-где в ней уголком
просвечивает стена дома под островерхой крышей. В этой стихии ощущение
родины так живо, что ты купаешься в нем, как рыба в воде.


Кирххорст, 29 мая 1945 г.

Впервые за время оккупации к нам отважился наведаться через дорогу
Вильгельм Розенкранц. Обменявшись кошмарными историями, мы заговорили о
дымянке, фумарии, которая раскинулась в своей болезненной красе у меня на
письменном столе над рукописями. Увлекшись ее разглядыванием и изучением, я,
вместо того чтобы работать, потратил на это все утро. Она относится к тем
сорнякам, которые украшают собою сад и которых мне было бы жаль лишиться.
Название этого растения очень к нему подходит, оно действительно похоже на
дым, его нежные веточки вьются над землей фиолетовой дымкой.

Ужиная в саду под большим буковым деревом, мы беседовали о надгробии
Эрнстелю, которое я собираюсь заказать в Карраре. Затем о мантических
сновидениях, которые я не записываю; лучше бы их не видеть.


Кирххорст, 30 мая 1945 г.

Мне приснилось, что я пришел к Катальфамо. Рядом был "старший друг и
начальник", и этот обобщенный тип, меняясь словно хамелеон, принимал обличье
многочисленных знакомых, которые выступали в отношении меня в этом качестве
на протяжении моей жизни и которым я был многим обязан.

Затем я увидел отца в белом лабораторном халате. Я вошел в дом, мы оба
очень обрадовались, встреча была сердечной и трогательной. Эта сцена затем
повторилась еще раз, словно в ней было что-то важное, что обязательно нужно
запомнить.

Часто мне кажется, что мертвые с годами становятся мудрее и добрее; они
растут посмертно, укорененные в нашей душе; истинное кладбище, истинный
погост - это мы сами. Они хотят покоиться в наших сердцах. За это они нам
благодарны, и это отношение придает силы семьям и народам в их странствии
через времена.


Кирххорст, 31 мая 1945 г.