"Сигрид Унсет. Улав, сын Аудуна из Хествикена" - читать интересную книгу автора

про каких-то людей из Сулейара, с которыми сговорился здесь свидеться.
Аудун казался вовсе больным. Рослый, очень стройный и поджарый, с узким
лицом, острым орлиным носом, бледной кожей и белесыми волосами, он теперь
сгорбился и стал тощий, как скелет; на его землисто-сером лице выделялись
синие губы. Но сын Аудуна был красивый и крепкий мальчик, широкоплечий и
ладный, такой же белокурый, как отец, хотя вообще-то не очень походил на
него.
Стейнфинн бурно и радостно приветствовал друга, но очень опечалился,
увидев, что Аудун вовсе занедужил. Стейнфинн и слышать не хотел о том,
чтобы разлучиться с Аудуном, и тот вынужден был отправиться вместе с ним в
усадьбу, где на время тинга остановился Стейнфинн со всеми спутниками. По
дороге Аудун рассказал: люди, с которыми он должен был встретиться -
внучатые племянники его деда. "А более близких родичей у меня нет; они
станут опекать Улава, когда я помру". Оба старика в Хествикене были еще
живы, но совсем одряхлели, а его самого одолела хворь - нутро болит; ни
есть, ни пить он не может, так что долго не протянет, разве что несколько
недель. Все эти годы, вплоть до самого рождества, он служил у короля
Магнуса, а после отправился домой в Хествикен, потому как очень уж
занедужил. После смерти жены он заглядывал туда один раз, не более, и сына
своего узнал ближе только нынешней зимой. Но будущее ребенка тяжким
бременем лежит у него на душе, а тут еще эти родичи из Сулейара не
явились! Поехать же к ним ему невмоготу... У него поднимаются такие боли,
когда он ездит верхом... А ныне, почитай, предпоследний день тинга.
"Святые отцы с острова Хуведей охотно бы взяли его к себе... но коли
мальчик пожелает остаться там и постричься в монахи, когда подрастет,
вместе с ним угаснет наш род".


Когда Ингебьерг увидела красивого ребенка, который вскоре останется
круглым сиротой, она захотела поцеловать мальчика. Но Улав вырвался из ее
объятий и прижался к отцу, неприязненно и удивленно глядя большими синими
глазами на незнакомую госпожу.
- Неужто тебе не хочется поцеловать мою жену, Улав? - спросил Стейнфинн
и громко расхохотался.
- Нет, - ответил отрок, - потому что Аслауг целуется с Коллом.
Аудун смущенно улыбнулся и сказал, что речь идет о стариках, служивших
в Хествикене. Взрослые долго смеялись, а Улав зарделся и опустил глаза.
Отец попенял ему и велел учтиво, как подобает, поздороваться с Ингебьерг.
Улаву пришлось подойти к ней и позволить себя поцеловать. Когда же
маленькая Ингунн, которая вышла к гостям, сказала: она, мол, тоже хочет
поцеловать мальчика, Улав послушно подошел к ней и наклонил голову, чтобы
девочка могла дотянуться губами до его лица. Но стоял он, побагровев от
стыда, с глазами полными слез. Мужчины засмеялись и стали подшучивать,
что, мол, Улав не очень дорожит благосклонностью прекрасных дам.


Уже вечером, когда хозяева и гости отужинали и, сидя за столом,
потягивали хмельное, Улав вроде бы оттаял. Ингунн бегала меж скамей и,
завидев свободное местечко, кидалась туда и влезала на скамью. Посидев
немного, болтая ножками, она снова соскальзывала на пол, бежала и опять