"автор неизвестен. Рассказы о любви неизвестных авторов" - читать интересную книгу автора

квакали в Крыму лягушки. Здесь шла дорога на Баклу, но сползла, куски
асфальта от нее торчали из горного болотца. Так что дороги в Крыму
сползают, лягушки квакают, болотца чавкают.

Еще я услышал от Машки, что Крымские горы с годами медленно меняют
очертанья, и, например, на Четырдаг, куда Грибоедов взбирался, не выпуская
хвоста своей кобылы - без труда вскарабкается троллейбус.

На Баклу идти с горы на гору, с горы - по асфальтовой дороге с белой
полоской, стараясь наступать на нее, размахивая руками, не задевая друг
друга.

Белые китайские тапочки на белой полоске смотрелись почище, чем
собачечка-Фома, фыркающая из горного болотца или троллейбус, без труда
карабкающийся на Четырдак.

В гору тапочки несли меня так быстро, что я сбегал обратно к
заплетающейся Машке, чтобы не присаживаться в ожидании на корточки, и
протягивал ей размахивающуюся руку, от которой она каждый раз застывала в
мужественном отказе.

Белая рубашка на Машке строго контрастировала с черной футболкой на мне,
пока дорогу нам не преградил бывший карьер, спускавшийся в машкином детстве
вниз красивой террасой, а сейчас засыпанный землей, на которой росла трава
и валялись камни.

Мы с Машкой глубоко вздохнули, оглянулись, нет ли поблизости пламени,
ближе чем на солнце, и с любопытством прошли мимо нескольких горных помоек,
лишь отделявших нас от Баклы.

На Бакле паслись крымские коровы, татарский пастух пас стадо на красном
"Москвиче" с транзистором, помахивая выдвинутой антенной наподобие кнута.
Мы быстро оглядели коров нет ли быков и вошли в пещеры.

Только мы пришли на Баклу и зашли в пещеры, как послышались дети.
Противные детские голоса посыпались на нас и дурацкие детские головки
замелькали вокруг. Косички завизжали, какой-то мальчик крикнул "змей!
змей!" и он носился, размахивая змеем в руках, по Бакле. Так пастушеская
идиллия с транзистором была перечеркнута змеем.

Дети раздражали, пока мы не притерпелись к их крикам. Косички больше не
визжали, мальчик со змеем убегался, теперь эти дети ели бутерброды, кидаясь
камнями. Пригнувшись, Машка нарезала оставшуюся колбаску, оставляя мне
между глотками портвейна.

После портвейна хотелось поматериться при детях, но больше чем на
несколько "блин" нам не хватило духу. Мы вздохнули, что дети больше не
раздражали нас, и тронулись прочь с Баклы.

Следующим утром мы поехали на троллейбусе в Ялту. В Симферополе Машка