"Антон Ульрих. Джек: В поисках возбуждения " - читать интересную книгу автора

- Продолжайте наблюдение, констебль, - тихо приказал Годли, - а я
отправляюсь за инспектором Эберлайном.
Джентльмен, о котором только что шла речь, проследил из окна за
удаляющимся вразвалку толстяком сержантом, бросил короткий взгляд на
оставшегося под фонарем полицейского и, наглухо задернув портьеру, уселся в
высокое вольтеровское кресло, стоявшее перед массивным письменным столом из
дуба. На зеленом сукне стола перед ним лежал давешний сверток, который Смит
заметил, когда лейб-медик выходил из кеба. Аккуратно развернув сверток,
джентльмен вынул из него большую стопку писчей бумаги. Бумага была очень
хорошего качества, именно такая, на которой привык с раннего детства писать
джентльмен.
Прежде чем начать изводить бумагу, лейб-медик королевского двора встал,
немного прошелся вдоль кабинета и остановился возле портрета молодой
женщины, висевшего напротив кресла, в котором джентльмен любил читать
газеты. Удивительно, но казалось, что ноги сами собой подвели его к портрету
той, из-за которой все произошло. Молодая женщина смотрела с портрета своими
большими, вечно смеющимися глазами, дразня дерзкой красотой теперь уже
вечной молодости.
"Обязательно женись, - тут же вспомнилось джентльмену известное
высказывание греческого мудреца Сократа. - Попадется хорошая жена - станешь
исключением. Попадется плохая - станешь философом".
Женщина с портрета продолжала смеяться, глядя в объектив новомодного
тогда увлечения - фотоаппарата. Казалось, что она и после смерти смеется над
своим никчемным мужем.
- Хлоя, - тихим шепотом, так, что было слышно лишь ему одному,
прошептал джентльмен.
Лейб-медик еще с минуту неотрывно смотрел на жену, а затем решительно
уселся за письменный стол. Он протянул руку к заранее заготовленным,
очищенным и заточенным перьям, взял одно, покрутил в пальцах и только
обмакнул в чернильницу, как в дверь кабинета тихо постучали.
- Войдите, - ответил хозяин красивым басом.
В кабинет вошла опрятная молодая горничная Мери, неся в руках бронзовый
поднос с чайником, чашкой, молочником и сахарницей. Она аккуратно поставила
поднос перед хозяином и, поклонившись, направилась к дверям. Мери знала, что
после смерти жены хозяин любит сидеть в одиночестве, поэтому спешила
покинуть кабинет.
- Мери, - окликнул ее лейб-медик, едва лишь горничная достигла двери.
- Слушаю, сэр.
- Мери, спасибо. И не беспокойте меня до утра.
- Слушаю, сэр, - повторила горничная и, немного поколебавшись,
добавила: - С Рождеством вас, сэр.
- Спасибо, Мери, - кивнул головой джентльмен.
Едва горничная ушла, как он вновь взялся за перо, обмакнул его в
чернильницу и крупно вывел на листе бумаги: "Рождество одна тысяча восемьсот
восемьдесят девятого года. Мое жизнеописание".

* * *

Когда-нибудь потомки скажут, что я породил двадцатый век.
Как мне называть себя? Как представляться потомкам? Именем, которое