"Людмила Улицкая. Путешествие в седьмую сторону света" - читать интересную книгу автора

скамью подсудимых и пострадавшую, и лицо, исполнявшее эту древнейшую
процедуру. Несколько сотен тысяч женщин сидело в лагерях именно по этой
статье.
Обширная программа, которую предстояло разработать Павлу Алексеевичу,
кроме чисто медицинских аспектов включала и социальные.
Проект его более всего напоминал одну из тех бумаг, которые подавали
на высочайшее имя лучшие сыны отечества, среди которых были и романтики, и
недоумки, целый спектр интереснейших персонажей - от князя Курбского до
Чаадаева. Да и родной отец его, Алексей Гаврилович Кукоцкий, был одним из
таких прожектеров.
Павел Алексеевич предвидел серьезные потрясения самого института
семьи, ожидал появления после войны большого количества матерей-одиночек и
рассматривал это явление как социально неизбежное и даже
общественно-полезное. Он считал необходимым введение разнообразных льгот
для матерей-одиночек, но при этом полагал, что первым шагом должна быть
отмена постановления от июля 1936 года о запрещении абортов.
По мере работы проект все более разрастался и превращался в настоящую
утопию, сквозь фантастические построения которой просвечивали и серьезные,
очень дельные мысли, намного опередившие свое время. Так, он
предусматривал организацию патронажной службы для родителей,
просветительскую работу среди молодежи и создание сети детских
домов-санаториев, в которых выращивание здоровых в физическом и
психическом отношении детей было бы поставлено на научную основу. Это
отчасти перекликалось с педологией, запрещенной еще в тридцатые годы, и
даже слегка отдавало Чернышевским. Не забыта была и медико-генетическая
консультация, организацию которой он планировал поручить другу юности,
врачу-генетику Илье Гольдбергу.
Министром здравоохранения в то время сидела немолодая женщина,
опытная чиновница, партийная от пегой маковки до застарелых мозолей, к
тому же - единственная женщина в правительстве. За ней с давних лет
держалось прозвище Коняги, отчасти связанное со звучанием ее фамилии, а
отчасти и с ее неутомимостью и редкой способностью идти не сворачивая в
указанном направлении. Прозвище ей даже нравилось, и нередко, позволив
себе в узком кругу изрядно выпить, она любила приговаривать:
- Да, да, русская женщина - конь с яйцами, ей все по силам!
Несомненно, она и была главной женщиной страны, символом женского
равноправия и воплощенным Восьмым марта, если не считать мифологических
Розы Люксембург, Клары Цеткин, Зои Космодемьянской и вечно юной Любови
Орловой. Что характерно, все они, включая и саму Конягу, были бездетными...
На первых порах, когда проект перестройки здравоохранения только
затевался, Коняга была его большой сторонницей, но по мере того, как
работа Павла Алексеевича приобретала все больший размах, она как будто
охладела. На самом же деле она испугалась. Проект выглядел слишком
радикальным, требовал огромного финансирования, а главное, риска. Во
многих отношениях слепоглухонемая, Коняга обладала нечеловеческой
чуткостью к настроениям начальства, которые она понимала как
государственный интерес. Она своим нюхом чуяла, что государственный
интерес в текущем моменте лежал никак не в области акушерства и
гинекологии и даже материнства и детства, а в иных, более высоких сферах.
Академик Опарин, например, уже объяснил, каким образом живая материя