"Людмила Улицкая. Путешествие в седьмую сторону света" - читать интересную книгу автора

регистраторши клиники брат эмигрировал в восемнадцатом году, Елена, только
что появившаяся в его жизни, призналась, что родители ее погибли в
лагерях, а сама она чудом спаслась от этой участи благодаря бабушке,
удочерившей ее накануне переселения родителей на Алтай. Оказывалось, что
даже Василиса Гавриловна, совсем простая женщина, жила с какой-то своей
замысловатой тайной. У каждого было о чем смолчать, каждый ожидал
разоблачения...
С началом войны этот неопределенный, почти мистический страх немного
отпустил, сменившись другим, более реальным страхом за жизнь ушедших на
фронт мужчин. Их убивали настоящие и вековечные враги, немцы, и эти
воюющие и погибающие на фронте мужчины защищали не только свою родину, но
в какой-то степени они защищали свои семьи от прежних, довоенных страхов:
бдительные органы как будто немного подзабыли о богатых бабушках, слишком
образованных дедушках и родственниках за границей. Пришедшие в дом
похоронки делали всех равными в горе. Сиротство, голод и холод уравнивали
в правах детей погибших солдат и погибших арестантов. Теперь будущее у
всех людей было связано с победой, и дальше нее не простирались их мечты.
Почти безмолвная, в шепоте и потрескивании прогорающих поленьев начавшаяся
между Павлом Алексеевичем и Еленой любовь захватила их настолько полно,
что оба они откладывали неизбежные размышления о будущем: им тоже было
страшновато.

5

Павел Алексеевич удочерил Таню сразу же после женитьбы и, как
говорила Василиса, "принял ее на сердце". В этой "своей" девочке как будто
сошлись все те тысячи новорожденных, которым помог он при появлении на
свет: вытащил, вырезал, спас от асфиксии, черепной травмы и других
повреждений, которые нередко случаются при родах.
Но чужие дети были минутными. На них тратились великие силы и труды,
а потом они исчезали, и Павел Алексеевич почти никогда не видел этих
мальчиков и девочек в ту пору, когда они начинали улыбаться, изучать свои
пальчики, радоваться узнаванию родных лиц, сосок, погремушек.
Уже в первые часы жизни нового существа Павел Алексеевич умел
замечать проявление темперамента - сильную волю или пассивность, упрямство
или лень. Но более тонкие черты человеческой личности не обнаруживаются
обычно в первые дни, когда дитя отдыхает после титанической работы
рождения и перехода в новое существование. Он многое знал о чужих
младенцах, но ничего - о своем ребенке в своем доме. Открытие оказалось
изумительным.
Тане едва исполнилось два года, и по возрасту Павел Алексеевич мог
быть ей дедом. Сердечное восхищение, которое он к ней испытывал, имело
налет стариковского умиления всем тем новым, что происходит с ребенком и
никогда не происходит со взрослыми. То он замечал складочку на запястье,
то ямку на пояснице, то обнаруживал, что ее темные волосы не одного
ровного темно-коричневого цвета, а с исподу, на шее, за ушками, они
светлее и мягче, как будто другого сорта.
Новые слова, новые движения, весь умственный рост, происходящий в
двухлетнем человеке, вызывал теперь у Павла Алексеевича острый любовный
интерес. Он никогда не позволял своей мысли останавливаться на том, что