"Виктория Угрюмова. Путеводитель для гнома" - читать интересную книгу автора

видением. И путеводитель пиши, очень тебя прошу.
Мы крепко обнялись, для чего мне пришлось поднять гнома на руки.
Я чмокнула его в курносый нос, и Фуффи заалел щеками.
Аскольд приглашал на могилу - в гости. Я оставила адрес и
телефон, понимая, что какие-то границы безумия уже перешагнула.
Варяги щедро одарили безделушками, лихо отрывая их от своих
призрачных одеяний. Любопытно, что бронзовые и серебряные колечки и
серьги становились осязаемыми, как только переходили в мои руки.
Китоврас преподнес подкову на счастье, а ведьма шепнула на ухо,
что попозже сама меня сыщет. Я на всякий случай произнесла формулу
приглашения.
Домовой о чем-то долго переговаривался с Пфуффием, затем быстро
распрощался со всеми и, сославшись на безмерную занятость, исчез. На
меня он почти не обратил внимания, откланявшись напоследок, и я вдруг
отметила, что мне это не безразлично; и даже, напротив, обидно. Ничего
никому говорить не стала. Однако в груди моментально образовалась
крохотная такая пустота; даже не пустота - так себе, пустотка. Просто
трудно в одну ночь обрести и снова потерять настоящего, взаправдашнего
домового.
Неотвратимо приближался рассвет, отнимая у меня вымечтанную,
выстраданную сказку, не успела я в нее поверить.
Печалиться было неприлично. Все целовались и обнимались до упаду;
гном от меня более не отходил и на самом-самом последнем этапе
прощания вручил мне бутыль из-под мальвазии. С окончанием волшебной
ночи она утратила свои небывалые свойства и обратилась пустой
бутылкой, но и так оставалась редкостью - темного, густого зеленого
цвета, пропыленная, испещренная незнакомыми рунами (Господи! Будто
руны бывают мне знакомы). Я бережно засунула ее во внутренний карман
куртки.
Пфуффий запер свой чемоданчик, звонко защелкнув замочки; помахал
мне рукой. Я стояла, опираясь на широкую спину китовраса, а позади
нас, на помеле, висела в воздухе китоврасья возлюбленная.
И тут заорал петух.
Заорал, сказала бы я, немузыкально. Но зато по существу и
конкретно. Так что все сразу закончилось - и гном, и призраки, и
кентавр. Зато образовался рассеянный утренний свет, молодой
милиционер, осуждающе на меня глядящий из-под козырька холодной не по
сезону фуражки; да независимый петух, который бодро шагал вверх по
улице.
Позади что-то зашаркало и заскребло асфальт. Я обернулась на
звук. Китоврасья ведьма в сером зипунчике отчаянно подметала улицу
своим заговоренным помелом. Лицо ее было свирепо, углы рта опущены,
поза называлась "Не подходи - убью". Я разглядывала ее несколько
секунд, и тут она подняла голову и озорно мне подмигнула:
- Ступай домой! Навещу на днях!
Я медленно закрыла оба глаза и так же медленно их открыла. Это
обозначало полную солидарность, а заодно давало мне возможность
убедиться, что я не грежу.
Город стал проявлять первые признаки жизни: зашумел транспорт,
заголосили полусонные птицы, погасли фонари, и, как альтернатива,