"Виктория Угрюмова. Путеводитель для гнома" - читать интересную книгу автора

в котором он выступал, снести еще не успели. Просто поражаюсь
неоперативности наших градостроителей. Не знаю, читал ли Аскольд мои
мысли, или там и читать было нечего, но он подтвердил сии догадки
легким кивком.
- Вот-вот, супругу сюда тянет, слов нет. И Ференц вынужден,
воленс-неволенс, привозить ее время от времени в стольный град. А
чтобы не заскучать, заодно выступает перед своими поклонниками.
Кстати, вы собрались идти или нет?
Я так умоляюще глянула на Пфуффия, что он покатился со смеху:
- Кто кому обещал город показывать, а? Ну, пойдем, пойдем.
Я набрала в грудь побольше воздуха и обратилась к Аскольду,
твердо решив предполагать самое заманчивое и несбыточное:
- А Куприн будет?
- Должен, - ответило привидение. - Но гарантий не даю. Он, видите
ли, давеча повздорил с Ольгой, с княгинюшкой нашей. Конечно, тут дело
житейское, с ней не повздорить невозможно, у нее талант особый. Батый
днями наведывался, говорит - ностальгия замучала. А княгинюшка
тряхнула стариной и замордовала его, болезного. Он теперь кается, что
в сторону Киева поглядел. Джихангиру-то я, признаться, и сам бывало
глаз-другой подбивал, потому не лезь на матушку-Русь; но старушка всем
кровь портит. Ей ведь памятничек воздвигли, а он возьми и не потрафь -
вот бабулька и бушует. Игорь опять же ведет себя не по-джентельменски,
- Аскольд понизил голос, будто выдавал государственную тайну, -
"Гинессом" увлекся и "Хеннеси" чрезмерно потребляет. Ольге с ним
несладко...
- Все равно ведьма, - флегматично бросил Пфуффий.
- Возможно, - согласилось привидение. - Но нас это не касается;
нас интересует концерт. А еще больше нас занимает содержимое
бутылки... бутылочки... - после раздалось невнятное бульканье.
Бутылка была оторвана от князя деликатным, но решительным
движением, после чего перешла в полное мое пользование. Вкус был
неописуемый, и необходимость вернуть емкость непосредственному
владельцу заставила меня понять, что чувствовали предки, сдавая Киев
татарам...
- Подвезем? - весело спросил кто-то, цокая рядом.
Питье в пузатой бутылке (между прочим, неисчерпаемой) оказалось
крепчайшей мальвазией урожая Бог весть какого года. И приняв на свою
совесть около полу-литра этого легендарного напитка, я уже ничему не
удивлялась. Кентавр? Ну, пусть его будет кентавр. Кентавр?!!!
Я воззрилась на топотящее по улице создание с таким выражением на
лице, что оно (то есть создание) надо мной смилостивилось.
- Китоврас я, - сообщило создание , ладно вышагивая иноходью. -
Онисимом кличут.
Хорошо, что тупость моя не простиралась до непроходимости, и я
знала, что китоврасом кентавров называют на матушке-Руси. Другое дело,
что мне всегда казалось: полукони-полулюди не имеют привычки украшать
бока шашечками, как на такси. Пока я размышляла над этими, несомненно
важными вопросами, кентавра приметили и мои собутыльники.
- Онисимушка! - рявкнул осчастливленный полбутылью Аскольд. - Как
дела сердечные?