"Виктория Угрюмова. Путеводитель для гнома" - читать интересную книгу автора

- Нет, зверинец закрыт ночью. Магазины тоже, но это ведь не самое
главное. Мы что-нибудь придумаем.
- Вот радостно, вот хорошо-то, - обрадовался гном, вцепившись в
мой указательный палец. - Пошли. Коли ты с нами дружбу водить будешь,
зови нас Фуффи, и как одного, то ись - на "ты".
Мы двинулись темным парком в сторону Андреевской церкви. Гном
семенил, поспешая изо всех сил, но все равно мне пришлось практически
подолгу стоять на месте. Сперва я не сообразила, что это связано с его
ростом - простые вещи редко приходят в голову первыми - и осведомилась
у спутника:
- Вам... тебе к церкви подходить можно?
- Темнота! - рассердился гном. - Вот ужо чудаки вы, люди.
Удумали, видишь ли, что вы - венец творения. И распоряжаетесь всем по
своему усмотрению: и тварью живой, и тварью молчащей; и за Всевышнего
уже взялись. Для Него мы все - дети. Он нас не обидит. А люди нас к
нечистой силе приписали, и это как нельзя более обидно.
- Ну, извини, - я и раньше чувствовала вину за весь род
человеческий, а теперь и подавно.
- Да ладно, - неожиданно мягко молвил Фуффи. - Забыто... А вот
куда ты меня ведешь?
- К дому Булгакова, - сорвалось у меня с языка. И тут же
подумалось: "Что я плету? Откуда гномам знать о Булгакове?"
- Ой! - завопил Пфуффий на весь парк. - Это тот самый сказитель,
который сложил повесть о Самом? - и он выразительно ткнул пальцем вниз.
- Он самый, - поведала я.
- И о Нем?
- Именно так.
- Волшебно, - закатил глаза гном. - О такой экскурсии я мечтал
последние лет четыреста...
Киев ночью неописуемо хорош. Он и днем хорош, но любой город
ночью приобретает какие-то ирреальные, размытые черты, словно
переходит границу между явью и сном. У меня складывалось впечатление,
что мы с Фуффи идем по ничейной полосе между двумя мирами: его и моим.
На этом крохотном участке пространства быстро обретаешь друзей.
Никогда бы не подумала, что смогу изливать душу гному. Но как-то так
вышло, что уже спустя час он знал обо мне больше, чем самые близкие,
самые родные люди.
Приблудившийся гном-турист оказался настоящим кладезем всякой
премудрости. Особенно много и хорошо говорил он о первой, а также о
второй, третьей и прочих любовях; сообщив мне, между прочим,
трогательную повесть о гноме Ромио и эльфийской княжне Юлиттте,
которые не смогли преодолеть разногласия между своими семьями и
добровольно ушли из жизни. Правда, гномы и эльфы - практически
бессмертны, и покончить с собой им было довольно сложно. Но! Терпение
и труд все перетрут: Юлитта пала бездыханной на теплое еще тело не
менее бездыханного Ромио, а гномы и эльфы сложили о них поэму,
многажды подчеркнув, что захочешь - и бессмертного угробишь. Кстати,
чуть войну не начали из-за нескольких строф... Жалко было его
разочаровывать, но пришлось, и я упомянула о Шекспире. Негромко так,
чтобы была возможность дать задний ход, если вдруг выяснится, что