"Виктория Угрюмова. Огненная река (Кахатанна #3)" - читать интересную книгу автора

нечто, что вызывает у нее эти мысли и чувства.
- А почему она тогда сразу не определит, что именно не так?
- Какой ты смешной, князь, - даже немного развеселился Магнус. - Она
же в упор не видит зла, пока не столкнется с ним нос к носу. Как ты не
понимаешь? Зло ведь не бывает истинным ни при каком раскладе, оно другой
природы. И не истинным не бывает тоже. Зло - это пустота, пустота, не
заполненная светом.
- Кажется, я сообразил! - воскликнул Рогмо. - Ты думаешь, для нее не
существует зла?
- Конечно. Но ей тягостно ощущать близость пустоты. Поэтому она сразу
тускнеет. И меня это пугает, потому что я делаю вывод, что враг умудрился
пробраться на галеру. Нам с тобой придется смотреть в оба.
- А ты не можешь своим способом... - замялся Рогмо, - поколдовать,
что ли?
- И это попробую, конечно. Но чуть позже. Давай заранее договоримся,
что мы с тобой не забываем: на галере что-то не так. И внимательно за всем
наблюдаем.
- Можем даже дежурить по очереди.
- Пока не стоит. - Магнус наклонился поближе к другу. - Рассуди
здраво. Мы еще недалеко от столицы, находимся на территории Сонандана,
рядом и армия, и жрецы, и бессмертные, которые души не чают в Каэтане, и
даже поющие драконы. Если бы ты хотел наверняка нанести удар, стал бы
сейчас рисковать?
- Проще простого, - ответил князь Энгурры, - я бы терпеливо дожидался
того дня, когда мы выйдем в море Надор. А уж там развернулся бы вовсю.
Слушай, Магнус, какой ты умный.
- Даже противно, - легко согласился чародей. - А теперь рассуждаем
дальше: враг пока что не пошевелится, и мы тоже можем тихо и мирно спать.
- Согласен! - сказал Рогмо. - Что-то я устал сегодня...
Через несколько минут молодые люди уже сопели носами, выводя в высшей
степени музыкальные рулады. Каэтана заснула уже давно, но долгожданный сон
не принес ей облегчения. В призрачном мареве, которое искрилось россыпью
мелких блесток, в клубах серого и липкого тумана периодически возникала
темная фигура.
Фигура как фигура, ничего с виду в ней не было такого особенного,
чтобы задыхаться от гнева и ужаса, метаться под одеялами, стонать и
скрежетать зубами. Но несколько раз Каэ подскакивала на постели в
полусознательном состоянии, с отвращением чувствуя, как холодный пот
ручьями льется по лбу и спине, а потом падала назад, в трясину своего
кошмарного видения. И чем оно было проще и безобиднее, чем больше
искристое марево заслоняло темную тень, тем тяжелее и тяжелее становилось
у нее на сердце. Когда Каэ окончательно очнулась, она лежала на спине,
широко открыв глаза и глядя в резной потолок. Оттуда на нее равнодушно
взирала какая-то деревянная рыбина, абсолютно далекая от этих загадок и
тайн. И Каэ ей тихонечко позавидовала: плыви себе и плыви по деревянным
волнам, не зная забот и печалей, не имея шансов добраться до берега,
потому что его нет и в помине...
Тод чувствовал неладное. И как только хозяйка зашевелилась и уселась
на кровати, протирая глаза, он бросился к ней, нетерпеливо толкая ее
большой лобастой головой.