"Виктория Угрюмова. Двойник для шута (роман)" - читать интересную книгу автора

Он не сказал принцессе правды. Своих родителей Ортон помнил хорошо: ему
было уже восемнадцать, когда они умерли один за другим. И он прекрасно
знал, что отца и мать связывают узы дружбы и взаимопонимания; уважения и
преданности, но никак не любви. Когда матери уже не стало, а отец находился
на смертном одре, он счел возможным рассказать взрослому уже сыну о своем
нежном чувстве к одной из дам Роанского двора, попросив Ортона заботиться о
ней в дальнейшем. Но, будучи полновластным владыкой и даже зная о
взаимности чувств, Морон IV - отец Ортона - всю жизнь хранил верность своей
супруге, считая это вопросом чести и достоинства не императора, но
истинного

Мужчины. Правда, его супруге не было легче от этого, потому что она
чувствовала, что сердце мужа ей не принадлежит; и никакое волевое усилие не
изменит положения вещей. Она так и умерла в печали.

Нынешний император был глубоко убежден, что его ждет подобная судьба; и
потому старался не смотреть на других женщин, чтобы потом не страдать, как
страдал отец.

Кстати, возлюбленная Морона ненамного пережила своего повелителя, и
скончалась год спустя, унеся свою тайну с собой в могилу.

То, что Арианна оказалась и красивой, и умной, и крайне приятной в общении,
немного потрясло Ортона. Он чувствовал себя странно - как подросток,
краснел и смущался, и сам не понимал, что с ним происходит.

- Но ты же не пленница. И я хочу, чтобы ты чувствовала себя комфортно и
уютно в этом дворце и во всей империи.

- Спасибо, - искренне сказала принцесса. - В любом случае, приглашай своего
спутника; нужно же мне учиться понимать тебя и все происходящее...

Император приоткрыл дверь, ведущую в соседние покои и сделал знак рукой.
Повинуясь этому приказу, в комнату шагнул человек такого роста и сложения,
что в спальне сразу стало тесно; а мебель, до того казавшаяся тяжелой и
надежной, как-то вдруг приобрела хрупкие тонкие очертания. Очевидно, все
дело в пропорциях - так сказал бы художник.

На фоне этого великана император сразу стал выглядеть настоящим мальчишкой;
даже выражение лица его представлялось более детским и наивным, нежели
секунду назад. И принцесса с изумлением воззрилась на того, кто сотворил
все эти метаморфозы одним только фактом своего появления.

Это был черноволосый исполин с изумрудно-зелеными глазами. Лицо его было
далеко не красивым, но неправильные, удлиненные хищные черты несли в себе
нечто большее, чем просто красоту. Так, нельзя сравнивать с человеческим
лицом цветок или драгоценный камень, бабочку или вечернюю звезду. Это
просто разные понятия. Возможно, где-то великана посчитали бы уродом;
где-то - прекрасным, словно божество. Но одно несомненно: им можно было