"Виктория Угрюмова, Олег Угрюмов. Некромерон ("Некромерон" #1)" - читать интересную книгу автора

- Я троглодитус! - взвизгнул пленник, скребя когтем по кожаной куртке
своего мучителя. - Я ученый троглодитус из Сэнгерая. И я ищу мастера Зелга.
Староста так и замер с открытым ртом, держа несчастного троглодитуса
на вытянутой руке.
Дверь бесшумно отворилась; отчего-то это выглядело еще страшнее, чем
если бы она открылась со зловещим скрипом и скрежетом. И на пороге возник
тот, кого староста называл господином Думгаром. При виде хозяина замка
троглодитус ойкнул и бессильно обвис, словно тряпичная кукла, которую
бессердечные дети довели до крайней степени износа.
- Это не наше, - сообщил господин Думгар после того, как несколько
долгих секунд мерил пленника холодным взглядом. - Это надо отнести обратно
в деревню и подробно расспросить, что у него за дело к милорду. - Думгар
выдержал паузу и сообщил поистине бесценную вещь: - Такие, как оно, обожают
хмельной сидр, но совершенно не умеют противостоять опьянению. Выбалтывают
все после второй кружки.
- Слушаюсь! - гаркнул староста и потащил бесчувственного троглодитуса
по направлению к харчевне "На посошок".


Глава 3

После отъезда ее величества королевы Кукамун в гости к матушке, а
также предшествовавшего поездке скандала, больше похожего на локальную, но
разрушительную войну, во время которой в очередной раз выяснялись причины,
побуждавшие короля игнорировать существование любезной тещи, невзирая на ее
постоянные напоминания посредством писем и гонцов, во дворце воцарилась
удивительная атмосфера, зовущаяся благолепием.

Самая трудная война, которую я вел, была война с моей женой Олимпией.
Филипп Македонский

Проводив супругу до самых парадных дверей и наглотавшись лекарственной
бамбузяки, его величество чувствовал себя как человек, только что в
одиночку спустивший на воду флагманскую галеру. Но было и утешение: три дня
полной свободы, тишины и покоя, коими следовало воспользоваться с умом.
Юлейн Благодушный предполагал плотно пообедать, а затем завалиться на
любимый диван в тенистой беседке и соснуть часок-другой. Затем выпить
кувшинчик игристого, присланного намедни Илгалийским князем в счет
карточного долга. И уж потом заняться неотложными государственными делами.
То есть обстоятельно, от корки до корки, изучить многостраничный
"Королевский паникер", уделив особое внимание результатам позавчерашней
паялпы, в которой он поставил немаленькую сумму не на фаворита сезона, а на
подающего большие надежды быкоборца из приграничного Вианта. На счету
молодого дарования было двадцать с лишним побед и ни одного поражения, но
это можно было не принимать в расчет, пока не состоится дебют на знаменитой
чесучинской арене. А там вот уже несколько лет безраздельно царил некий
Гару.
Сей безумный поступок король совершил отнюдь не из азарта или любви к
риску, а исключительно из-за донесения верного чесучинского губерхера о
тяжелой болезни, поразившей чемпиона, и о том, что распорядители паялпы