"Михаил Юрьевич Угаров. Смерть Ильи Ильича " - читать интересную книгу автора

(С горечью.) Не дурак ли ты, Захар?
ЗАХАР. Дурак.
ОБЛОМОВ. Он ничего знать не может.

Встает с дивана. В волнении ходит по комнате.

Это такая малая часть человека! У кого три вершка, у кого четыре.
Если, к примеру, в человеке росту восемь с половиной вершков, то... (Закрыл
глаза, шевелит губами.) Значит - одна двенадцатая часть человека. Подумай,
какая малость! И что он может знать? В темноте, в тесноте. В штанах, да в
теплом халате. Разве может знать этот волчок, что у человека в мыслях, в
душе, и отчего сделалась отверделость на сердце? Вот спроси у него - что
такое человек? Так он тебе и наговорит чепухи, уши заткнешь! Не поверишь,
что это и есть человек, не узнаешь его. Вот скажи мне, Захар, - может ли
часть человека знать его целого?
ЗАХАР. Ах ты, мать пресвятая Богородица!
ОБЛОМОВ. Нет уж, раз ты рот раскрыл, так отвечай. В аршине шестнадцать
вершков, а ты говоришь, что вершок знает, что такое аршин.
ЗАХАР. Так по сердцу точно ножом и режете.
ОБЛОМОВ. В сажени - три аршина, а ты говоришь, что аршин знает все про
сажень.
ЗАХАР (заплакал). Да полно вам, батюшка, томить-то меня жалкими
словами!
ОБЛОМОВ. Как ты мог? Как сорвалось это у тебя с языка? Ты огорчил
барина. Ведь огорчил?
ЗАХАР. Огорчил.
ОБЛОМОВ. Иди, Бог с тобой!

Захар, всхлипывая, уходит.
Обломов ложится на диван.

(Качая ногой.) Дроби придумали арабы. Зачем? Чтобы делить. А что им
было делить? Чернотелому человеку в жарких странах, голому негру - что
делить? Неужто себя?

Пауза.

(Кричит.) Захар!

Входит Захар.

Черт знает что, Захар! Вот захочется пить, возьмешь графин, а стакана
нет.
ЗАХАР. Можно и без стакана напиться.
ОБЛОМОВ. Где стакан?
ЗАХАР. Должна же вещь иметь конец, хоть будь она железная, не век ей
жить.
ОБЛОМОВ. Разбил... Вечно ты! Велят снять нагар со свечи, так он
снимет. Но с такой силой, будто ворота отворяет. Поди отсюда.