"Император мира" - читать интересную книгу автора (Олдридж Рэй)

Глава третья

Крутая тропинка на этой стороне горы была в приличном состоянии, поэтому спускались они быстро. К тому времени, когда беглецы достигли подножий холмов, заросших высокими деревьями, перевалило за полдень. Руиз задавал приличный темп, но никто не жаловался, даже Фломель ограничивался невнятным бормотанием. Вскоре солнце скрылось за облаками, а от ветвей деревьев стало еще темнее. Фараонцы сбились в кучку и притихли, им сделалось не по себе от такого обилия зелени. Единственное обитаемое плато на Фараоне было сухим и безжизненным, только самые богатые жители планеты могли позволить себе содержать сады.

— Что за люди живут в таком странном месте? — шепотом спросила Низа.

— Не знаю. Вероятно, разные, как и везде, — рассеянно ответил Руиз.

Ему передалось беспокойство спутников. Лес был таким густым, что в нем можно было устроить сотню засад. Низа приняла его рассеянность за осуждение и обиженно отодвинулась.

К счастью, плохие предчувствия не оправдались. Никто не выпрыгнул из густого подлеска, из-за деревьев не полетели пули, а на тропинке не оказалось хитрых ловушек. К вечеру путники так устали, что с трудом передвигали натертые ноги. Один Мольнех был свеж и бодр, как в самом начале пути. Видимо, его хрупкое тело отличалось незаурядной выносливостью.

Отряд достиг известнякового пояса. Оседавшие породы создавали пещеры, как будто специально предназначенные для ночлега усталых путников. Подходящее убежище обнаружилось недалеко от тропинки. Оно было недостаточно глубоким, чтобы привлечь внимание крупных хищников, но своды пещеры могли послужить надежным укрытием от дождя. Пятна сажи на прикрывавшем вход козырьке указывали на то, что кто-то уже пользовался этим убежищем раньше. Однако следы были такими старыми, что Руиз решился объявить здесь привал. Не стоило продолжать путь ночью, рискуя пораниться или столкнуться с ночными хищниками. Утром они достигнут шоссе. Фломель угрюмо уставился на вход в пещеру:

— В этой дыре мы должны провести ночь?

— Будь доволен, что тебе вообще понадобилось убежище от непогоды, — возмутился Руиз.

За последние несколько дней его неприязнь к фокуснику возросла. И дело было даже не в Низе. Да, Фломель поставил пьесу, в которой девушка, исполнявшая роль феникса, погибла. Только своевременное вмешательство агента смогло воскресить несчастную жертву. Фломель с радостью прикончил бы ее опять по приказу Кореаны. И Дольмаэро, и Мольнех были равно виновны в том же. Жители Фараона привыкли к пьесам с фениксами, которые были частью жестокой и примитивной культуры их родины. Однако Фломеля люди интересовали только с той точки зрения, насколько они могут быть полезны ему самому.

Руиз нахмурился, в голову ему пришла весьма неприятная мысль. А так ли уж сильно фокусник отличается от него самого? Нет, разница, безусловно, была. Иначе он давно уже прикончил бы мерзавца и преспокойно жил дальше.

Предводитель покачал головой и приказал остальным ставить палатки, пока они с Низой собирают хворост для костра. Кореана догонит их не раньше следующего вечера, так что огонь казался вполне безопасной роскошью.

Около пещеры было достаточно сухих сучьев, но любовники ушли подальше, чтобы поговорить без помех.

Руиз обламывал ветки с поваленного дерева. Девушка подошла так близко, что он ощутил чудесный аромат, исходивший от ее волос. Низа обернулась и взглянула в глаза мужчине, откидывая за спину темную лавину пышных кудрей.

— Я тебя чем-то рассердила? — Голос ее звучал почти враждебно.

— Нет, разумеется, нет, — ответил он. — А я тебя? Девушку рассмешил его серьезный тон, она явно повеселела.

— На самом деле нет. Но ты стал совсем другим, с тех пор как мы захватили лодку.

— Это правда. — Руиз положил деревце на два камня и разломал ствол на несколько частей, которые удобно сунуть в костер. — Сейчас я занимаюсь привычным делом, а не маюсь от безделья и бессилия. Хотя, мне было хорошо, когда мы ждали с тобой вместе. Наверное, это были самые сладкие мгновения в моей жизни.

Улыбка ее стала еще теплее, на глазах засверкали долго сдерживаемые слезы.

— Ты сделал меня счастливой, Руиз Ав. Может быть, я унижаю себя этими словами. Нет… не то. Я — принцесса, но ведь ты, наверное, тоже принц — там, в своей земле.

Он ласково потрепал девушку по руке:

— Я вырос рабом.

Глаза ее изумленно распахнулись.

— Насколько же велики и могущественны в твоем мире принцы?

Руиз рассмеялся:

— Я знаком с некоторыми. В пангалактических мирах даже рабы могут стать правителями, если им удастся перехитрить и пересилить всех прочих желающих. А претендентов много, очень много.

— Тогда ваш мир не так уж сильно отличается от нашего.

Казалось, Низа немного скучает по утраченной навсегда родине и в то же время ощущает легкое разочарование. Справедливости и милосердию не было места даже в далеких сказочных мирах.

Девушка выпрямилась, прижав к груди охапку собранного хвороста.

— Ладно, пусть так. Ты мне сказал, что сейчас занимаешься привычной работой. Какова же она?

Руиз пожал плечами:

— Она? Не очень сложная. Основная задача — выжить. Я надеюсь продержаться еще несколько дней. Этого вполне достаточно, чтобы успеть убраться с Суука.

Низа склонила набок хорошенькую головку, окинув его игривым взглядом:

— Моя уверенность в будущем растет с каждым днем. Мы с тобой разделим сегодня палатку?

— Если хочешь. — Агент ощутил незнакомое доселе, но очень приятное тепло.

— Да, именно этого я и хочу. — Низа шутливо подтолкнула его округлым бедром.

Небольшой костерок отбрасывал оранжевые блики на козырек пещеры. Пятеро ужинали в полном молчании. На широком лице Дольмаэро явно читались новые невысказанные вопросы.

— О чем задумался, старшина? — спросил Руиз.

— Ты не обидишься? — фараонец поднял на него настороженные глаза.

— Нет, говори свободно.

Иногда Руизу надоедал постоянный страх окружающих. Но Дольмаэро был свидетелем убийств, совершенных агентом. Так что его не стоило упрекать в излишней осторожности.

Старшина вздохнул и потупился. Он долго задумчиво смотрел в огонь, не решаясь заговорить.

— Значит, я могу довериться твоей сдержанности? Мне хочется узнать правду о Фараоне и о тебе. Кто ты на самом деле? Кто мы? И какое тебе дело до всех нас?

Руиз оказался не готов к подобным вопросам. Его первым порывом было — придумать максимально убедительную, ложь. Правда могла спровоцировать смертную сеть. Конечно, усилия Накера, подпольного мозг-навигатора, а также то, что Сеть довольно сильно растянулась во время его неудачного побега из рабских казарм, изрядно ослабили ее воздействие. Однако если Руиз вновь окажется в руках Кореаны или попадет в подпольную лабораторию геншей, сеть непременно сработает и он погибнет. По сравнению со всеми этими опасностями риск открыться фараонцам не так уж велик. В конце концов, если кто-то из них и вернется на родную планету, так только после того, как его память подвергнется специальной обработке.

Агент почувствовал вдруг, насколько утомила его необходимость постоянно лгать…

— Вы уверены, что хотите узнать всю правду?

Дольмаэро мрачно кивнул. На лице Мольнеха читалось обычное дружелюбное любопытство. Фломель презрительно скривил губы, стараясь изобразить равнодушие.

— Руиз, пожалуйста, расскажи нам, — нежным голоском попросила Низа.

И он рассказал.

Он объяснил, что является вольнонаемным агентом, профессиональным шпионом и убийцей, что его работа — это насилие, боль и ужас. Казалось, никто из слушателей не испытал удивления или возмущения, в том числе и Низа. Руиза даже немного покоробила та легкость, с которой она приняла жестокую правду. Еще одно напоминание об огромной разнице, существующей между их цивилизациями. Впрочем, эта разница не беспокоила агента до тех пор, пока Низа оставалась Низой.

Руиз рассказал о том, как его наняли, чтобы выследить браконьеров, действующих на Фараоне. Невзирая на внезапно возникшее отвращение к обману, агент не решился назвать организацию, на которую работал. Лигу искусств не любили на Сууке, поскольку она являлась одной из крупнейших межзвездных корпораций и имела сильную полицейскую службу. Не дай бог, кто-нибудь из фараонцев случайно проговорится в присутствии местных жителей. Однако он не стал скрывать от слушателей истинный статус Фараона. Эта информация вызвала немалую растерянность и недоумение.

— Пожалуйста, — попросил Дольмаэро, — объясни еще раз. Фараон — чья-то собственность? Как плантация кошачьих яблонь?

— Что-то в этом роде, — нехотя ответил Руиз.

— Но что хотят от нас все эти далекие миры? Золота? Змеиного масла?

— Масло действительно пользуется спросом в пангалактике, — пояснил агент, — но основное богатство Фараона — это фокусники. Вот почему Кореана похитила вашу труппу из Биддерума. Она собиралась продать вас какому-нибудь любителю театральных курьезов за огромные деньги.

Дольмаэро невесело рассмеялся:

— Значит, мы — скот? Или дрессированные пылевые медведи?

— Не совсем так. Пангалактические законы не допускают жестокого обращения с рабами. Но Кореана законов не соблюдает, поэтому вашим хозяином могло оказаться любое чудовище.

Мольнех, казалось, утратил дар речи.

— Я всегда считала, что Фараон принадлежит моему отцу, — произнесла Низа тихим, дрожащим голосом.

Глаза Фломеля засверкали, он окинул Руиза взглядом, полным такой ненависти, что по спине агента, пораженного подобной реакцией, пробежали мурашки.

— Как давно все это началось? — поинтересовался Дольмаэро.

— Много поколений назад. Вскоре после того, как ваш народ превратил фокусы в высокое искусство.

Низа горестно застонала. Руиз дотронулся до ее плеча:

— Что с тобой?

— Ничего. Просто… Это было не так давно… хотя сейчас мне кажется, что прошло много веков, — я стояла на террасе во дворце отца… Я произнесла тост за моих предков, которые бродили по земле, показывая несложные трюки. За тех, чья смекалка и изобретательность возвысили мой род и подарили прекрасную жизнь мне самой. А теперь я понимаю, что они сделали меня рабыней.

— Нет, — возразил Руиз, — не все так плохо. С тех пор как ваша планета стала поставлять фокусников, мы не допускали крупных войн. Триста лет назад разразилась эпидемия чумы, которая могла погубить три четверти населения, но владельцы Фараона остановили ее в самом начале.

Девушка спрятала лицо в ладонях.

— Охотничьи дирго моего отца всем довольны — они получают мясо два раза в день, а егеря следят за их здоровьем. Вот только что значит привольно бродить по пустыням и самим добывать пищу, они давно забыли. Наверное, дирго очень счастливы.

Руиз не знал, что на это ответить. Он молча обнял Низу и притянул ее к себе. Девушка секунду сопротивлялась, но потом спрятала лицо у него на груди.

Дольмаэро заговорил, обращаясь скорее к самому себе:

— Я должен как-то вернуться к своей труппе и увезти ее домой. Пойми, я отвечаю за этих людей. Они не искали славы или вознесения в Землю Воздаяния. Просто работали, чтобы прокормить свои семьи. Скажи мне, Руиз, теперь, когда фокусники исчезли, что сделает с ними Кореана?

— Не знаю, старшина, — покачал головой агент.

Что толку, если Дольмаэро узнает страшную правду? Он все равно ничего не сможет сделать. Если Кореана поймет, что ей никогда не вернуть фокусников, она, скорее всего, просто умертвит остальных членов труппы. Зачем ей простые рабочие?

Огонь почти догорел, только несколько угольков посверкивали в пепле. В ночном воздухе повеяло прохладой. Руиз особенно остро почувствовал рядом с собой теплое тело принцессы. Внезапно он поймал себя на странных, доселе неведомых мечтах: хорошо бы остановить время и всегда сидеть вот так, рядом с прекрасной девушкой. Пусть жизнь прекратится здесь и сейчас, на пике исполнения желаний, — прежде, чем наступит мучительный конец. Весь день предводитель пытался отмахнуться от неприятной правды: пешком им от Кореаны не скрыться. Вероятность того, что удастся воспользоваться транспортом, ничтожно мала.

Он всегда умел выбрасывать из головы неприятные мысли. Это умение ему очень пригодилось, учитывая многочисленные авантюры, в которых довелось участвовать. Теперь, кажется, он утратил этот весьма полезный талант. Руиз взглянул на темную головку Низы. Может быть, он слишком дорожит ею. Но даже если и так, он не желал бороться с нахлынувшими чувствами.

Дольмаэро вновь заговорил:

— Еще один вопрос, если позволишь. Потом я пойду спать, иначе не смогу завтра идти достаточно быстро. — Предводитель ободряюще кивнул. — Я знаю, тебе нравится благородная дама, это написано на твоем лице. Но остальные… Прости меня за эти слова, но ты не очень похож на человека милосердного и сострадательного.

Дольмаэро попал не в бровь, а в глаз. Да, Руизу нравился старшина, ему начинал импонировать и энергичный Мольнех, но все же…

Агент постарался срочно подыскать логическое объяснение своим поступкам:

— Мне нужна ваша помощь. Дольмаэро развел руками;

— Мы не учились нападать и защищаться, мы ничего не знаем об этом мире. Какая же от нас польза?

— Во-первых, нужно установить вахты, чтобы один из нас всегда бодрствовал. Я не знаю, какие хищники обитают в этих лесах. В любом случае, нельзя позволить застать себя врасплох. Мольнех, согласен отдежурить первым?

— Разумеется, — просиял тощий фокусник. Предводитель посмотрел вверх и обнаружил, что тучи, угрожавшие дождем, рассеялись. Теперь сквозь ветви проглядывало звездное небо. Он поднял руку.

— Видите вон ту яркую звезду? Когда она окажется над этим деревом с белой корой, позовите меня. Потом я разбужу Дольмаэро, а тот — Низу.

— А что делать мне? — поинтересовался Фломель.

Руиз осторожно отодвинул Низу и встал, прихватив самозакрепляющийся поводок, который забрал накануне из разбитой лодки.

— Иди сюда, мастер Фломель, я подоткну тебе одеяльце.

Фокусник послушно направился к самой дальней от костра палатке.

— Я ведь не необъезженное верховое животное, неужели меня необходимо привязывать?

— Необходимо, пока я тебя не объезжу, — сквозь зубы ответил агент, внимательно наблюдая, как поводок штопором ввинчивается в скалу.

— Я знаю, что разговаривал с тобой грубо, но я же не причинил вреда на самом деле. Почему ты мне настолько не доверяешь? — Иллюзионист усмехнулся, скривив рот. Даже сейчас, в полумраке, на лице заметна была готовность к предательству.

Руиз пристегнул второй конец поводка к ошейнику пленника.

— Инстинктивно, скажем так.

— В эту ночь я многое понял. Как мне заслужить твое доверие? — На тонких змеиных губах Фломеля по-прежнему трепетала лживая улыбка.

Агент откровенно расхохотался:

— Право, не знаю. Мое доверие… трудно себе это представить. Но может быть, ты что-нибудь придумаешь со временем.

Он еще раз подергал привязь, убеждаясь в ее надежности.

— Спокойной ночи.

Мольнех неподвижно застыл на своем посту, сбоку от их укрытия. Он почти сливался с серым камнем. Руиз подумал, что фокусник неплохо приспособился к новой жизни. Не исключено, что он действительно окажется полезен. Дольмаэро улегся спать, и только Низа, сгорбившись и прижав колени к животу, сидела у костра. Руиз осторожно поднял ее на ноги:

— Пойдем, пора отдохнуть.

Девушка окинула его странным взглядом, и он на секунду испугался, что она откажется разделить с ним палатку. Учитывая все те неприятные вещи, которые агент рассказал сегодня о жизни на ее родной планете, принцессу трудно было бы винить. Однако Низа протянула любовнику руку и первой направилась в палатку.

Они лежали, тесно прижавшись друг к другу. Сегодня в объятиях не было страсти, но близость Руиза, очевидно, успокаивала девушку.

Неожиданно мужчина ощутил, как на него самого нисходит странное успокоение. Он обнаружил, что очень приятно просто держать ее в объятиях, слушать стук сердца рядом со своим собственным. Ее запах, ее теплое дыхание, щекочущее прикосновение пышных кудрей — все это доставляло ни с чем не сравнимое удовольствие.

Чуть погодя дыхание ее выровнялось. Низа заснула, но Руизу совсем не хотелось спать. Кто знает, может быть, он наслаждается подобным счастьем в последний раз.

Два часа пролетели как одно сладостное мгновение.

Когда Мольнех пришел, чтобы позвать его на вахту, Руиз ощутил болезненный укол сожаления. Он осторожно, стараясь не разбудить девушку, высвободился из ее объятий. Низа пошевелилась и что-то невнятно пробормотала, но потом, казалось, заснула еще крепче.

Густой туман достигал колен предводителя. Лес был почти неестественно тих, только из палатки Дольмаэро доносился раскатистый храп.

— Все в порядке? — шепотом осведомился Руиз. Мольнех кивнул, ухмыльнувшись белозубым ртом:

— Могу сказать одно: никаких происшествий. Это хорошо?

Руиз ухмыльнулся, ответил:

— Время покажет, о волшебник.

— Я польщен, о вождь, — хихикнул Мольнех.

Он положил на плечо агента тощую, как у скелета, руку:

— Мы все верим в тебя, даже Фломель, хотя он терпеть не может восхищаться кем-то, кроме себя самого.

Фокусник внезапно прекратил веселиться и очень серьезно сказал:

— Наши жизни в твоих руках, но, принимая во внимание все обстоятельства, я уверен, что могло быть гораздо хуже.

Руиза странно тронула эта короткая речь.

— Надеюсь, ты прав, мастер Мольнех. Мы сделаем все, что сможем. Будем надеяться, что этого окажется достаточно.

фокусник снова неловко похлопал его по плечу, потом повернулся и скрылся в палатке Дольмаэро. Храп старшины на миг затих, затем раздался с новой силой.

Руиз постарался поудобнее устроиться на куче камней, как раз перед пещерой. Впереди была длинная ночь. Спать не хотелось совершенно. Дольмаэро, самому старшему и грузному из них, нужно хорошенько отоспаться перед нелегкой дорогой. Руиз не имеет возможности сделать девушке достойного подарка, но в его власти подарить ей несколько лишних часов сна. Агент старался не думать о том, что эта ночь могла оказаться для нее последней.

Низа проснулась, когда Руиз покинул палатку. Она попыталась снова заснуть, но тяжелые мысли, казалось, только и ждали подходящего случая. Она вспоминала, как ее пытался изнасиловать Айям, раб-гермафродит Кореаны, и у Руиза в результате появилась возможность захватить лодку. Низа до сих пор ощущала боль там, внизу, где мерзкое существо пыталось проникнуть в нее. Руиз Ав выволок его из палатки и задушил. Самое страшное, что все это он проделал в полном молчании. Эта мысль, а также воспоминание об изумлении на лице умирающего мерзавца доставили ей почти чувственное наслаждение.

Какой тревожный клубок тайн скрывается в душе ее возлюбленного! Сегодня в палатке он без слов понял, что больше всего девушка нуждается просто в его объятиях, в его ободряющем присутствии.

При этом он был искусным любовником — и яростным, и нежным. Казалось, он лучше, чем сама женщина, знал, что ей нравится, и замечательно чувствовал ритм ее страсти. В постели губы этого загадочного человека, обычно сурово сжатые, выглядели по-детски беззащитными. Его красивые руки, не знавшие пощады руки убийцы, необыкновенно нежно прикасались к ней, когда Низе требовалась именно нежность, и крепко сжимали, когда наставало время силы.

Его страсть пугала, но в то же время доставляла огромное наслаждение. В ней чувствовалось то же самое напряжение, которое читалось на лице мужчины, когда он убивал своих врагов. Это одновременно ужасало и завораживало.

Воспоминания перестали приносить удовольствие, они скорее беспокоили, поэтому Низа заставила себя подумать о предстоящем дне. Что нового она узнает, какие диковинки, никогда не встречавшиеся на Фараоне, увидит?

Дрожь беспокойства пробежала по телу молодой женщины. Какие еще чудеса совершит Руиз Ав, спасая их от преследователей? Да, конечно, у Кореаны были воздушные лодки, верные слуги и грозное оружие. Однако Низа теперь безоговорочно верила в своего любовника и не могла даже представить, что бывшая хозяйка сможет одолеть предводителя их крохотного отряда.

«Руиз справится», — подумала девушка, снова погружаясь в дремоту.

Потом ей приснился сон.

Вначале сновидение казалось очень приятным. Она снова была любимой дочерью владыки Фараона, снова наслаждалась любимыми книгами, играми и услугами внимательных рабов в своих роскошных покоях. Принцесса отдыхала в мягком кресле, любуясь тенистыми зелеными садами, и была одета в любимое платье из голубого шелка, расшитое крохотными блестящими чешуйками.

Именно это было реальностью, а кошмар последних недель — роль феникса, мучительная смерть, воскрешение, плен и возлюбленный-убийца привиделись в дурном сне. Девушка небрежно отмахнулась от неприятного голоса, нашептывающего, что этот кошмар происходил на самом деле, и голос умолк.

Теперь Низа двигалась по широким коридорам дворца с той поразительной легкостью и плавностью, которая дается только во сне. Перед глазами спящей проплывали дорогие сердцу воспоминания. Пол, выложенный фарфоровыми плитками, на котором она играла ребенком, фонтаны, в которых она купалась. Прохладные сумеречные комнаты, где так приятно было развлекаться с любовниками, — иногда ими становились юноши из знатных семей, а порой — просто случайные искатели приключений.

Затем принцесса очутилась на высокой террасе, любимейшем месте во дворце. Солнце ярко освещало город, и девушка чувствовала благоговейное изумление. Дворец, великий город и вся громада Фараона за стенами — все это принадлежало ей одной.

Голова закружилась от восторга, тело сделалось таким легким, что Низа не удивилась, когда широкие рукава платья превратились в крылья. Девушка поднялась в воздух, движения ее были стремительны и нечеловечески грациозны.

Дворец стремительно уменьшался, солнце становилось все жарче, но она рвалась вперед и вверх, быстрее и быстрее, пока крылья не вспыхнули, а она сама не превратилась в комету с огненным шлейфом.

Беспокойство пришло слишком поздно. Принцесса уже миновала солнце, его живительное тепло осталось далеко позади. Фараон превратился в песчинку, затерянную в пустыне вселенной.

Над нею находилось нечто, напоминающее блестящий черный потолок, гладкий купол, без начала и конца. Низа испугалась, что разобьется об эту неведомую преграду, но уже не смогла остановиться и продолжала подниматься вверх.

Наконец на доселе гладкой поверхности появилось крохотное круглое отверстие. Девушка осознала страшную правду: Фараон существовал в чудовищном стеклянном кувшине, а сама она вот-вот достигнет его горлышка. А вдруг оно закрыто какой-нибудь пробкой?

Принцесса легко скользила между прозрачными стенками и замедлила движение, только когда горлышко сузилось. Она застряла и, протянув руки вперед, бешено отталкивалась ногами и царапала стекло. Крылья порвались, боль казалась нестерпимой, но девушка продолжала сражаться за свое освобождение. Она продвинулась на волосок, потом еще чуть-чуть. Казалось, что туннель собирается сомкнуться и по капельке выдавить из нее жизнь. Низа судорожно рванулась и смогла выглянуть наружу, чтобы увидеть бескрайнюю звездную пустыню. Крылья повисли кровавыми клочьями, а звезды оказались холодными огнями, равнодушно сиявшими в невообразимой дали.

Девушка была напугана, но ужас внезапно сменился странным чувством восторга, и в тот момент ей не хотелось просыпаться.

Остаток ночи Руиз просидел неподвижно, погруженный в невеселые мысли. Надежды на спасение почти не было. Разве что существа, передвигающиеся по автостраде, отличаются необыкновенной доверчивостью. Потому что только очень наивные создания согласятся помочь их весьма подозрительной компании.

Кореана, несомненно, привезет механические искатели или животных-следопытов — подобные стандартные средства находились в арсенале любого преуспевающего работорговца. В зависимости от эффективности поисковых средств, хозяйка поймает их завтра днем или следующим утром. Если только Руиз не придумает, как максимально быстро убраться из опасного района.

Сквозь кроны деревьев сверкали орбитальные платформы шардов и яркие звезды. Дождя не предвиделось. Жаль, в противном случае задача преследователей усложнилась бы.

Можно попробовать устроить засаду. Но беглецы располагали только осколочным ружьем, а у Кореаны, без сомнения, найдется кое-что помощнее. Если же воин-морассар, телохранитель хозяйки, оправился от ран, поединок можно заранее считать проигранным.

Нет, все зависело от того, удастся ли найти подходящий транспорт, то есть от везения. Руиз заскрежетал зубами в бессильной злобе. Обычно ему везло, но рассчитывать только на это было бы глупо. Удача сопутствует тем, кто на нее никогда не полагается, а сейчас удача необходима как воздух.

На рассвете несколько крупных капель дождя проникли сквозь густые кроны и разбились о лесную подстилку. Потом дождь закончился, не успев толком начаться.