"Диана Удовиченко. История бастарда " - читать интересную книгу автора

воспитательном доме для незаконнорожденных, и не знаю, кто были мои
родители. Мне не осталось от них ничего - ни медальона, ни куска пеленки с
монограммой, ни колечка, сплетенного из пряди волос. Ничего, что холодными
ночами, съежившись под тонким, вытертым до основы одеялом, можно было бы
прижимать к щеке, мечтая о семье, представляя себе, какая она, моя мама... Я
ни разу не произнес этого слова вслух. Сейчас понимаю, что это к лучшему.
Среди нас были дети, которых отдали в воспитательный дом не сразу после
рождения. Некоторое время они жили при домах своих отцов, но затем, видимо,
утомившись лицезреть доказательство своего греха, те отводили бастардов
туда, где им было самое место. Таким детям было гораздо труднее, они все
время ждали, что их заберут обратно, плакали, не в силах привыкнуть к
суровым условиям приюта, к холоду и голоду, рваной одежде, жестокости
наставников. Мне не на кого было надеяться, и я выжил. У меня не было
друзей, ни у кого из нас их не было. Мы рано поняли: если хочешь жить,
борись. Борись за лишний кусок хлеба в обед, за одеяло потолще, борись за
свою единственную рубаху, иначе ее отберет тот, кто сильнее. Дерись, если
тебя обидели, иначе потом обидят еще хуже, дерись со старшими, дерись с
сильнейшими. Вставай, когда тебя побили, и снова бросайся в бой, дерись за
право жить, демон тебя побери!
Иногда к нам приходили люди, чтобы выбрать себе слуг. Требовался ли
ремесленнику подмастерье, или торговцу ловкий посыльный, служанка в
небогатую семью, мальчишка-конюший, или юная блудница в дом на улице
Терпимости - шли к нам. У детей из сиротских домов был шанс, что их
усыновят, у нас нет. Закон империи запрещает усыновлять незаконнорожденных.
Оставалась лишь надежда попасть в услужение к хорошему человеку. Некоторым
это удавалось, они находили добрых хозяев, и служили им верой и правдой,
благодарные за то, что им подарили почти нормальную жизнь. Порой такие
счастливчики даже женились и брали честное имя своей половины, законом это,
как ни странно, разрешено. А иногда - о чудо - им удавалось выучиться на
мага второй степени, о таких в нашем доме ходили легенды. Правда, не знаю,
сколько в них было истины. Ведь за обучение надо платить деньги, а откуда
они у бастарда, находящегося в бесплатном услужении? Тем не менее, каждый из
воспитанников надеялся на удачу, и изо всех сил старался понравиться
человеку, который искал себе слугу. Я же не желал участвовать в этой ярмарке
рабов, и каждый раз прятался в дальний угол. Будущее виделось мне вполне
определенно: до двенадцати лет воспитательный дом, потом - улица, где такие
как я ежегодно пополняют армию нищих, воров и грабителей.
Этот день я помню очень хорошо. Всех нас согнали в столовую, чтобы
очередной охотник до дармовой прислуги выбрал себе подопечного. Я снова
забился в угол и наблюдал оттуда, как мои товарищи, выстроившись в ряд, с
заискивающими улыбками приветствуют немолодого коренастого человека. Тот
неторопливо прохаживался по столовой, внимательно разглядывая детей.
Неожиданно он подошел ко мне и, присев на корточки, спросил:
- Как тебя зовут, малыш?
У него было доброе лицо и лукавая улыбка. Я посмотрел в хитрые глаза и
ответил:
- Рик.
- А я - дядюшка Генериус, ты можешь называть меня просто дядя Ге.
Сколько тебе лет, Рик?
- Пять.