"Марина Юденич. Ящик Пандоры" - читать интересную книгу автора

- Отчасти.
- Могла бы и догадаться. Скажи секретарше, что я не пью растворимого
кофе, а кофе я захочу через десять минут; пить его, при условии, разумеется,
что он действительно окажется хорошим, я буду еще ровно двадцать минут. Это
все, на что вы можете рассчитывать: ты и секретарша.
- Мухтар постарается.

"Поздняя, холодная, слякотная осень все же может вызвать у вас
положительные эмоции", - еще раз подумала Ванда, изящно ныряя в услужливо
распахнутый перед ней салон массивного лимузина, действительно ожидавшего ее
у подъезда. Его лайковые черные недра встретили ее смесью легких ароматов
дорогой кожи, знакомого мужского парфюма, свежих газет и негромко мяукающей
музыкой - все вместе порождало ощущение спокойной силы и уверенности в себе.
"Почему это в актив записывают только выращенных сыновей? - вдруг с
любопытством и некоторой даже досадой подумала Ванда, удобно располагаясь на
заднем сиденье автомобиля. - А если из вислоухого лимитчика вылеплен
отменный муж, это что же - не заслуга?"
Однако в следующую минуту легкие мысли стремительно покинули ее голову.
Дорогу лимузину не то чтобы преградил, но несколько затруднил
канареечный милицейский "уазик", прилепившийся к невысокому заборчику
некогда оживленной детской площадки. Потом площадка, как и весь, собственно,
источающий в прошлом достаток и достоинство жилой массив, пришла в упадок, и
на покосившихся лавочках находили пристанище разве что местные алкоголики,
которые, впрочем, тоже стали таковыми не так уж давно: раньше в этих домах
вполне благополучные люди растили вполне благополучных детей. Потом все
изменилось, и первым пришло запустение. Ванда отчего-то именно тогда,
впервые за много лет после школьной обязаловки, перечитала Чехова.
Впрочем, теперь на площадке было многолюдно. Преобладание серой массы
милицейских мундиров сразу же говорило о характере происшествия.
- Убили кого? - поинтересовалась Ванда у молчаливых спутников,
присланных бывшим мужем, но ответить ни один из них не успел.
Впереди, по ходу движения лимузина, еще одна машина гораздо более
первой, милицейской, осложнила его движение. Это был обшарпанный
микроавтобус, сплошь покрытый грязно-бежевой краской, с неприметным красным
крестом на боку. В принципе общий вид машины в первую минуту рождал
ассоциацию с каретой "скорой помощи", но уже в следующее мгновение
появлялось весьма неприятное ощущение, что это не совсем так. И уж только
потом (и то у людей, хоть раз сталкивавшихся с подобными ситуациями)
возникала устойчивая и весьма неприятная уверенность: это так называемая
труповозка - машина, в которой перевозят мертвых людей. В тот самый момент,
когда лимузин намеревался как можно быстрее миновать малоприятный участок
дороги, труповозка как раз совершала свой скорбный маневр. Она развернулась
поперек дороги, полностью загородив проезд, задние двери распахнулись, и два
промокших санитара неуклюже поспешили загрузить в ее недра носилки, на
которых, упакованный в черный пластиковый мешок, лежал некто, прекративший
свое земное существование этой слякотной осенней ночью. Ванда отвела глаза.
Но именно в это мгновенье озябшие санитары слишком резко толкнули носилки, и
плотная пластиковая ткань зацепилась за какой-то крюк на поверхности дверцы.
Кто-то из санитаров громко выругался. Внимание Ванды тотчас же
сконцентрировалось именно в этой точке. Перед глазами ее медленно и