"Марина Юденич. Ящик Пандоры" - читать интересную книгу автора

длинный светлый плащ. Крови вообще было очень много, она залила жухлую
черную листву вокруг тела и на ее фоне тоже почему-то казалась почти черной.
Ран на теле заметно не было, что, впрочем, было объяснимо - их скрывала
кровь. Все это он увидел и понял сразу, в течение нескольких секунд, но и
этого было более чем достаточно. Дворник опрометью бросился прочь и едва не
упал, зацепившись ногой за утлую низкую ограду.
Поздняя, холодная и слякотная осень, ранним утром заглядывающая в ваше
окно, может вызывать очень даже положительные эмоции при соблюдении всего
лишь нескольких, к тому же совсем нехитрых условий. Условия таковы: в
комнате вашей должно быть тепло, где-то неподалеку должна звучать бодрая,
хорошо знакомая вам мелодия из числа тех, при первых звуках которых ноги
сами просятся в пляс. Было бы просто великолепно, если бы именно с этой
мелодией оказались связаны какие-нибудь приятные или просто забавные события
вашего прошлого, но и без этого - тоже хорошо. В воздухе непременно должен
витать божественный аромат свежесваренного кофе (ни в коем случае не
растворимого. На все рекламные ролики по этому поводу следует наплевать
самым решительным образом!). Кроме того, вы должны быть абсолютно уверены,
что в ванной есть горячая вода и напор ее достаточен для того, чтобы струи в
душе били сильно и упруго. Что еще? Желательно, конечно, чтобы там же, в
ванной, вас ожидал теплый махровый халат или горячее, подогретое на сушилке
полотенце. Впрочем, это уже явно дополнительные условия, несколько
усиливающие эффект основных. Точка!
Ванда сбросила с себя тонкое одеяло и стремительно села на кровати, с
удовольствием констатируя, что тело подчинилось ей легко, послушно, без
напряжения, не доставляя ни малейшего неудобства. В то же время в голове
злобным чертенком заплясала подленькая довольно мыслишка, вполне способная
если не испортить, то уж точно несколько подгорчить вполне шоколадное
настроение.
Сон. Мыслишка втащила воспоминание о нем, словно хорошо намыленную
нитку в ушко еще толком не пробудившегося сознания. Сон был коротким, но
противным, и Ванда вспомнила его сразу. Весь. В мельчайших деталях, даже
таких малозначительных, как цвет супермодной в пору ее далекой - увы! -
юности трикотажной кофточки-"лапши", в которую она была облачена. Во сне,
разумеется. "Лапша" была яркая, оранжевая. Не заметить ее и не позавидовать
было невозможно. Ванда была наверху блаженства. Таково было начало сна, и,
стало быть, все происходило в далеком прошлом, когда Ванда училась на первом
курсе университета и носила яркие кофточки. Потом все стало портиться.
Причем радикальным образом. Ванде предстояло сдавать государственные
экзамены. То, что действие разворачивалось во время обучения на первом
курсе, никакого значения не имело, как это часто бывает в снах. Не играло ни
малейшей роли и то, что Ванда вот уже десять лет как была дипломирована, и
не простым, а красным дипломом, после которого были еще и диссертации.
Причем во сне Ванда все это тоже чудным каким-то образом помнила. Но это все
было сущими пустяками, на которые никто не желал обращать внимания. Ее ждала
распахнутая дверь аудитории и билет, вернее, один из билетов, аккуратным
веером разложенных на зеленом сукне экзаменаторского стола. При этом Ванда
абсолютно не имела представления о том, что за предмет ей предстоит сдавать,
и была совершенно уверена, что экзамен будет позорно "провален". Такой вот
дурацкий был сон. Сохранить благодушие явно не удавалось, и тогда Ванда
решила разозлиться.