"Марина Юденич. Дата моей смерти" - читать интересную книгу автора

неприятным, но отнюдь не беспочвенным.
В яркой прозрачной лазури неба над Цюрихом ослепительно сияло белое
зимнее солнце. К сожалению, ничего более, не покидая своего кресла барон
видеть не мог: окна его просторного кабинета, расположенного на двенадцатом
этаже неприметного темно - коричневого здания, с большим обилием стекла на
фасаде выходили на крыши зданий пониже, более старой застройки, тянувшихся
вдоль одной из центральных улиц Цюриха - Банхофштрассе. Именно таким
образом, удобно - в самом центре города и неприметно, не привлекая праздного
внимания прохожих, располагался один из самых знаменитых первоклассных
швейцарских банков.
Барон фон Голденберг вот уже несколько лет имел честь возглавлять в нем
департамент частных вкладов. Эта должность как нельзя более соответствовала
положению семьи барона в мировой финансовой иерархии, сам же Гвидо, как
нельзя более соответствовал этой должности. По крайней мере, на данном этапе
своей карьеры, обязательном для мужчин его круга, как Итон или Оксфорд,
восемь лошадей для поло и дюжина костюмов, сшитых на "золотой" улице в
Лондоне.
На самом деле, это было очень и очень непросто. Под пристальным
вниманием всего мира Швейцария опасно балансировала на границе возможного и
допустимого в вопросах размещения и сохранности частных капиталов, поэтому
банк должен был проявлять чудеса предусмотрительности и использовать
филигранные финансовые технологии.
Самые сложные вопросы, касающиеся частных вкладчиков, разрешались в
кабинете барона фон Голденберга, и это было гарантией для одних и
предостережением для других, при условии, разумеется, что посетителям было
известно " Who is Who" на европейской финансовой кухне. Впрочем, среди
посетителей этого кабинета люди несведущие встречались крайне редко.
Здесь молодому барону доводилось принимать людей, встреча с которыми
при любых других обстоятельствах была бы не возможна просто по определению.
Ибо финансовые секреты были у венценосных особ, равно, как и у
персонажей, вызывающих пристальное внимание криминальной полиции. Проблемы и
тех, и других бывали иногда удивительно похожи.
Не раз и не два владелец этого кабинета, призвав на помощь все свое
врожденное обаяние, вынужден был задавать вопросы, ответить на которые его
посетителям бывало непросто. И багровые пятна предательски проступали сквозь
смуглую кожу на породистом лице арабского принца. А смертельная бледность,
преодолев слой искусно наложенной косметики, заливала щеки супруги
премьер-министра страны, многократно превосходящей его родную Швейцарию, по
крайней мере, территориально.
И вот теперь это чувство... Полное смятение и растерянность...
Гвидо снова взглянул на лазурное небо. Оно было таким приветливым, что
он не усидел в своем торжественном кресле и легко поднявшись из-за стола,
пересек кабинет, остановившись возле огромного, во всю стену окна. Внизу,
яркие: горбатые и пологие, тянулись крыши старого Цюриха.
Гвидо любил этот город.
Когда-то, много лет назад, его дед, барон фон Голденберг, возил его
кормить пирожными в старую кондитерскую на привокзальной площади. Однажды по
дороге к автомобилю, дед вдруг замедлил и без того неспешный шаг, и
внушительно постучав тяжелым кованым наконечником массивной трости по
брусчатой мостовой, торжественно изрек: "Под этими камнями, мой мальчик,