"А.Тюрин. Яйцо Чингисхана, или Вася-василиск. Роман" - читать интересную книгу автора

все время по шее своей, если даже карма у меня второсортная и уцененная, если
даже дао мое кривое, как волос у негра, могу я двинуть туда, где от меня ничего
не зависит и от меня ничего не надо?"

Василий покидал в вещмешок манатки типа электрической мочалки-самоходки,
автоматической зубной щетки, которой можно было чистить и
башмаки, а также дешевого боди-компьютера "Вятка-Паккард", вынул из-под
шкафа заначенные дорожные чеки "Сайбириан Экспресс" и юркнул за дверь.
Жена промолчала. Кажется, она была не против, по крайней мере не отвлеклась
от одновременного просмотра четырех сериалов: "Кислая Дыня",
"Орехово-Зуево, "Мутантка" и "Жизнь Мафусаила". Мафусаил как раз
праздновал свой пятисотый год рождения в окружении далеких
потомков, которые со скучными лицами все еще боролись за его
наследство.

Сашка
правда оторвался от своей любимой компьютерной игры в
трехмерного "Индиану Джонса" и сказал: "Па, а ты кнут
возьмешь?" Папа взял не кнут, но пакетик, в котором было сорок
миллиграмм чистого экстраморфина, то есть искусственного
эндорфина. Эта гадость здорово выручала последнее время. А
начал он принимать ее (верней, аналог ее примитивный), еще когда
тянул армейскую лямку. Был там один доктор Айболит, который в
таблеточках не отказывал, и даже дурное настроение лечил. А
потом выяснилось, что и сам майор медслужбы -- наркоман со
стажем, и снадобья его -- "наркомовские". Но что делать,
Василию Самуиловичу нравился легкий и светлый экстраморфиновый
туман, который немного приподнимал его над грубой и гнусной
правдой-реальностью. Правда, после этого становилось немного
кисло, но тут уж можно было элементарно поддать.

Общий вагон завез Василия в город Томск, радиоуправляемая баржа по
Оби и Чулыму доставила в Батурино, автобус, снабженный неисправным
аэроклозетом, забросил в Камышинское. Тут-то и оказалось, что это совсем
другое Камышинское, и дядька вовсе не тот, который родной по крови, а самый
настоящий самозванец. Притом именно с самозванцем и шла оживленная
переписка последние полгода. Просто в своих трагических посланиях Василий
не указывал индекса, а почтовая служба держала в уме Верхнекамышинское --
большой поселок полугородского типа с баней, бюстом Ильича в кустах
малины и мясистыми девушками, пристально следящими за переменчивой
токийской модой. А вот занюханную деревню Камышинское, куда лишь раз в
год пробивался вездеход-дерьмоход, она полностью игнорировала. Роковую
роль сыграло и то, что самозванец имел название "товарищ Еродин", которое
не слишком отличалось от имени любимого дяди -- Е. Рютина.

Наверное, разница между настоящим дядькой и самозванцем была не
слишком велика, поскольку Еродин ни в письменной, ни в устной речи ничем
не отличался от Е.Рютина. К тому же, самозванец, накормив-напоив Василия,
еще и предложил погостить. Но племянник все-таки верил, что его дядя совсем
другой. Настоящий-то Егор Рютин слыл почти что шаманом, знатоком лесных