"Юрий Тынянов. Портреты и встречи (Воспоминания о Тынянoве) " - читать интересную книгу автора

Казалось,
Ад с презреньем озирал...

Новое стоит в огненной могиле и спорит и с Данте, и с его родом, и с
его партией, и с религией.
То новое, что рождается в прошлом, упорядочено архитектурой
"Божественной комедии" и в то же время торжествует над ним.
То место на западном полушарии, в котором поэтически Данте расположил
гору Чистилища, окажется Америкой. Каравеллы Колумба, труды итальянских
создателей новых карт соседствуют с поэмой и опровергают ее.
Догмы религии опровергаются идеями Возрождения. Сам образ Беатриче
включает в себя спор. Беатриче "Чистилища" едет на колеснице, запряженной
фантастическими животными, образ которых дан видениями пророков, но уже
давно приобрел геральдическое значение. Беатриче говорит, однако, с поэтом
не как воплощение богословия, а как живая строптивая женщина, упрекающая
любящего, а может быть, любовника за измену. Поэт тоже слушает ее как живую
и понимает ее упреки. Беатриче говорит Данте:
- Вскинь бороду...
Поэт подчеркивает разговорность интонации:

И, бороду взамен лица назвав,
Она отраву сделала жесточе.

Реальность интонации бытовой ссоры звучит с пророческой колесницы.
Март - апрель 1928 г. Тынянов - Шкловскому
Милый друг!
Получил твой голос по почте, за который целую. Я очень тебя люблю и
много думаю о тебе.
Я думаю, что мы многое ущупали, и теперь пришло время понять и это и
самих себя. Я не настаиваю на путанице в изменении. Я даже уверен, что есть
что-то, что, изменяясь, не меняется. Только не знаю, что. Как ты говоришь,
кванты. Об этом буду думать в будущем году.
Сейчас не хватает физического ума - ясности в мускулах и теплоты в
крови. Сейчас мне в картах выходят хлопоты через неженатого блондина,
маленькие неприятности и небольшие деньги и ссора в казенном доме.
<...> Книга твоя шумит, интересуются все. Ты говоришь о ней "между
прочим", а она толстая.
<...> Разжимаю ладони, выпускаю Базира. Он довольно спокоен, знает, что
его ожидает, но надеется парадным мундиром вспугнуть 10-тысячную толпу.
Сильно рассвирепел, когда Сашку убили (История). Все-таки собственными
руками убил и ранил 10-15 человек. Только после смерти призадумались:
великий человек. Почему не знали, свалили на "Горе", а раньше как-то этого
не замечали. Загадочная история.
То, что я пишу только об архаистах, меня очень поразило. Неужели это
так? Я этого как-то не замечал. Очень забавно, и, кажется, верно. Если
хочешь знать, я ведь начал в Университете с Грибоедова. Но так как Пиксанов
изучал Бехтеревский список, а не "Горе" и не Александра Сергеевича, то я,
столкнувшись с Кюхлей, полюбил его и забыл о Грибоедове. О нем никто не
писал. Тетрадки остались. Боком вошел в Пушкинский семинарий, к Венгерычу, и