"Юрий Тынянов. Пушкин и его современники" - читать интересную книгу автора

органически связанные между собою явления; "средний" же враждебен им обоим.
Здесь связь между обеими тенденциями архаистов - к снижению и возвышению
(одновременно) литературного языка". Особенно интересны и новы наблюдения
Тынянова над стилями Катенина, Грибоедова и Кюхельбекера с их
индивидуальными своеобразиями. Они сопровождаются широкими и многочисленными
сопоставлениями с явлениями в русской поэзии 20-30-х годов XIX в. и в
последующую эпоху. Так, по мнению Тынянова, "окольный метрический путь,
избранный Катениным, широкой струей вливается в русскую поэзию в лирике
Некрасова. Метрические пути, обходившие Пушкина и его эпигонов, естественно
конвергировали, совпадали с путями, обходившими культуру пушкинского стиха в
ее позднейших преломлениях. Вместе с тем "простонародный натурализм"
Катенина, особенно сказавшийся в его лексике, ведет и к общему сходству
Катенина с Некрасовым. Так в разные эпохи один тип лексики находится в
соотношении, в корреляции с одним типом метрики. О "влиянии" здесь говорить,
по-видимому, не приходится, но приходится говорить о некотором единстве,
которого сами писатели могли и не сознавать. Это явление "совпадения", но
вовсе не случайного, а вызванного глубокой аналогией исторических причин,
явление, которое удобнее всего назвать "литературной конвергенцией". Ю. Н.
Тынянов приводил некоторые аналогии, сближения катенинского стиля с
некрасовским. "В лирике Катенина наличествуют черты некрасовского стиля. Он
был как бы Некрасовым 20-х годов в характернейшем своей лирики, в балладе
(ср. в особенности "Убийца")". Но тут же делается оговорка: "Конечно, это
"преднекрасовское" зерно перемешано у него со многими другими" (ср.,
например, "иногда есть близость к парадной "народности" Алексея Толстого").
Тут же Тынянов заявляет, что Пушкин отбирал в поэзии Катенина именно
"преднекрасовское", а в теории - основу этого "преднекрасовского".
Принцип "литературной конвергенции" очень важен для исследования
типологии стилей. Однако, заимствованный из лингвистики, из бодуэновской
теории языка, этот термин лишен у Тынянова необходимой точности. Он не
столько аналитичен, сколько субъективно-изобразителен, иногда, быть может,
даже каламбурен. Например, в статье "О Хлебникове" Тынянов писал: "В самые
ответственные моменты эпоса - эпос возникает на основе сказки. Так возникла
"Руслан и Людмила", определившая путь пушкинского эпоса и стиховой повести
XIX века, так возник и демократический "Руслан" - некрасовское "Кому на Руси
жить хорошо". Любопытно, что, по словам Тынянова, "поэзия Катенина, вызывая
оживленные нападки в 15-х и 20-х годах, к 30-м годам - мертвое явление". Но
она оставила некоторый след в творчестве Пушкина. Например, Катенин борется
за "строфу, нужную для высокой эпопеи (октаву)". В пушкинском "Домике в
Коломне" нашла отражение полемика по этому вопросу. Пушкин вполне сошелся с
Катениным в принципах построения самой октавы. Вообще же литературная
деятельность Катенина при подходе к ней с флангов "романтизма" и
"классицизма" кажется противоречивой. Будучи назван "романтиком" за свои
"простонародные" баллады, он в 20-х годах становится в общем сознании
"классиком" и ведет литературные войны с "романтиком" А. Бестужевым и
"романтической шайкой". Сам же Катенин признавал деление поэзии на две, на
классическую и романтическую, разделением совершенно вздорным, ни на каком
ясном различии не основанном.
Вершинный пункт деятельности младоархаистов - первая половина 20-х
годов. Во второй половине этого десятилетия литературная конъюнктура
изменяется. Происходит фактическое уничтожение ядра младоархаистического