"Нгуен Минь Тяу. След солдата " - читать интересную книгу автора

завопил так, что все вокруг содрогнулось: "Э-ге-гей! Чыонгшо-о-о-он!"
Несколько солдат, не успев устроиться, бросились к ручью ловить руками
прятавшуюся под камнями рыбу. Один боец, усевшись на траве, увлеченно писал
что-то в записной книжке. Другой, отхватив ножом здоровый кусок коры с
росшего у обочины гигантского дерева, уже нарисовал на обнажившейся белой
древесине, залитой сочившейся смолой, длиннющую, как хвост дикобраза,
стрелу-указатель и теперь старательно выводил слово "Тхубон" - условное
название своей части. Из глубины чащи доносился пронзительный крик птицы
бим-бип{6}. По соседству с дорогой одно из подразделений уже снималось со
стоянки. Командир одной рукой бережно прижимал к груди транзистор, а другой,
зажав в ней посох, описывал огромные круги в воздухе. Издали казалось, будто
он размахивал мечом. Он шутливо торопил бойцов:
- Быстрее! Поторапливайся, ребята! А то на нашу долю американцев не
останется!
Солдаты, галдя, сворачивали гамаки. Полотнища из светло-зеленой
нейлоновой ткани, только что развешанные по всему лесу вдоль ручья, были
свернуты в считанные секунды, будто вспорхнула сразу стая бабочек. Солдаты
выходили на дорогу и строились. То тут, то там поднимался вверх дым,
кольцами обволакивая стволы деревьев и застаиваясь под непроницаемыми
темно-зелеными кронами: каждое отделение оставило после себя круглое пятно
золы от костра.
Кхюэ шагал среди постепенно рассеивавшегося дыма, в котором все вокруг
приобретало призрачные, иллюзорные очертания. Перевал, где замполит оставил
свой вещмешок, с давних времен солдаты неизвестно почему окрестили "тетушка
Динь". Вернувшись сюда, Кхюэ увидел многочисленные следы солдатских башмаков
и посохов, отчетливо отпечатавшиеся на ступеньках, покрытых толстым слоем
грязи, на вязкой глинистой дороге, плотно утрамбованной множеством ног, и на
боковых, только что проложенных тропинках. Молодой бамбук был повален в
грязь, камни вдавлены в землю. Орел и орлица с кротким взглядом маленьких
глаз, но устрашающе загнутыми длинными клювами, шумно хлопая крыльями,
описали в воздухе круг и величественно удалились. Со стороны леса у подножия
гор настойчиво повторялись позывные: "Красная река, вас вызывает Меконг.
Красная река, вас вызывает Меконг. Красная река течет. Красная река течет.
Меконг, как слышите? Отвечайте!" Какой-то полк, находившийся на марше,
вплетал свой голос в сеть радиоволн.
На самой высокой точке склона, там, где недавно стояли Кинь и Кхюэ,
отдыхали два солдата и собака. Пес, уткнув нос в корневища, глухо заворчал.
Один из бойцов, долговязый, худой, с рацией за спиной, наклонившись вперед,
оттягивал кожаный собачий ошейник и зачем-то пытался засунуть за него
зеленую ветку. Другой, темнокожий и малорослый, сидел около двух вещмешков и
постукивал палкой по третьему, лежавшему у обочины, в котором Кхюэ сразу
узнал вещмешок замполита. Тощий вещмешок Киня походил сейчас на съежившегося
голодного лиса. Кроме пятен пота на нем отпечатались бесчисленные следы от
палок и посохов прошедших мимо подразделений. Кхюэ открыл его. Все нехитрое
имущество было на месте - хлопчатобумажная форма, зеленый шерстяной свитер и
брусок магика{7} в серебряной фольге.
Кхюэ обменялся с солдатами ничего не значащими фразами. Пес, оставив в
покое корневища, повернулся к обочине и с видимым удовольствием принялся
облаивать Кхюэ. Тот старательно завязал вещмешок и, окинув его оценивающим
взглядом, забросил за плечо. Потом, указав на собаку, спросил: