"Марк Твен. Кое-какие факты, проливающие свет на недавний разгул преступности в штате Коннектикут" - читать интересную книгу автора

изверг спокойно сидит на стуле, ехидно смотрит на меня и радостно хихикает.
Вскоре он заговорил снова. Каждая его фраза была осуждением, и притом
осуждением справедливым. Каждое замечание дышало сарказмом и насмешкой,
каждое неторопливо произнесенное слово жгло, как огонь. Карлик напомнил мне
о том, как я в ярости набрасывался на своих детей, наказывая их за
проступки, которых, как я мог легко убедиться, если б дал себе хоть немного
труда, они вовсе не совершали. Он напомнил мне, с каким вероломством я
спокойно выслушивал клевету на старых друзей и, вместо того чтобы защитить
их от злословия, трусливо молчал. Он напомнил мне о множестве совершенных
мною бесчестных поступков, из коих многие я потом сваливал на детей или на
другие безответные существа. Он напомнил мне даже о тех подлых деяниях,
которые я намеревался, страстно желал, мечтал совершить, - и не совершил
лишь потому, что боялся последствий. С какой-то утонченной жестокостью
воскресил он в моей памяти вереницу обид, оскорблений и унижений, которые я
когда-то нанес своим, ныне уже покойным, друзьям.
- Быть может, на пороге смерти они, горестно сокрушаясь, вспоминали эти
обиды, - добавил он, как бы желая напоследок всадить мне нож в спину. -
Вспомни, например, историю с твоим младшим братом. Много лет назад, когда вы
оба были еще детьми, все твое вероломство не могло поколебать его любовь и
преданность. Он ходил за тобой, как собачонка, готовый терпеть любые обиды и
унижения, лишь бы с тобой не разлучаться; он терпеливо сносил все удары,
наносимые твоею рукой. Да послужит тебе утешением память о том дне, когда ты
в последний раз видел его целым и невредимым! Поклявшись, что, если он
позволит завязать себе глаза, с ним ничего дурного не случится, ты,
захлебываясь от смеха в предвкушении редкостного удовольствия, втолкнул его
в ручей, покрытый тонким слоем льда. Как ты хохотал! Тебе никогда не забыть
того кроткого укоризненного взгляда, который бросил на тебя твой брат, когда
он, дрожа всем телом, выбирался из ледяной воды, - никогда, хотя бы ты
прожил еще тысячу лет! Ага! Он и сейчас стоит перед тобой!
- Ах ты мерзавец! Я видел его миллион раз и увижу еще столько же. А за
то, что ты посмел снова напомнить мне о нем, желаю тебе сгнить заживо и до
самого Страшного суда терпеть те мучения, какие я испытываю в эту минуту!
Карлик самодовольно ухмыльнулся и продолжал перечислять мои
прегрешения. Я погрузился в состояние злобной задумчивости и молча терпел
безжалостные удары его хлыста. Однако последовавшее затем замечание
окончательно вывело меня из себя:
- Два месяца назад, во вторник, ты проснулся поздно ночью и со стыдом
вспомнил об одном особенно низком и подлом поступке, который ты совершил в
Скалистых горах по отношению к несчастному невежественному индейцу зимой
тысяча восемьсот...
- Замолчи на минутку, дьявол! Замолчи! Уж не хочешь ли ты сказать, что
тебе известны даже мои мысли?
- Очень может быть. Разве ты не думал о том, что я сейчас сказал?
- Не жить мне больше на этом свете, если я об этом не думал! Послушай,
друг мой, посмотри мне прямо в глаза. Кто ты такой?
- А как ты думаешь?
- Я думаю, что ты сам сатана. Я думаю, что ты дьявол.
- Нет.
- Нет? Кто же ты в таком случае?
- Ты и вправду хочешь узнать, кто я?