"Марк Твен. Монолог короля Леопольда в защиту его владычества в Конго" - читать интересную книгу автора

парировать удар, надеясь мгновенно положить противников на обе лопатки и
заставить их навсегда замолчать. Мы начали храбро валить этот обычай на
туземцев - это, мол, их изобретение, мы только следовали их примеру. И,
думаете, мы выиграли этот раунд, заткнули им рты? Какое там! Они увернулись
и употребили против нас новый приемчик: "Если король, исповедующий
христианскую религию, способен найти себе моральное оправдание в том, что не
он изобрел кровавые жестокости, а лишь подражает дикарям, так пусть он, бог
с ним, тешится этим оправданием!"
Хитро орудует этот соглядатай консул! (Перелистывает брошюру под
названием "Обращение с женщинами и детьми в государстве Конго. Что видел
мистер Кейзмент в 1903 году".) Всего лишь два года назад! Это он нарочно, с
тонким расчетом сует под нос читателям дату! Для того, чтобы опровергнуть
заверения моего газетного синдиката, что я прекратил свои жестокости в
Конго, что все это давным-давно уже кончилось. С каким наслаждением этот
Кейзмент роется в мелочах, как злорадно носится со своими открытиями,
упивается ими, обсасывает каждую глупость. Чтобы понять, к чему он
стремится, вовсе не нужно штудировать эту снотворную книжицу, достаточно
прочесть начало каждой главы. (Читает.)

"240 человек - мужчин, женщин и детей - обязаны еженедельно сдавать
государству тонну высококачественных пищевых продуктов за царскую плату 15
шиллингов 10 пенсов, иначе говоря - даром!"

Неправда, это щедрая плата. Почти пенс в неделю на каждого черномазого!
Консул нарочно преуменьшает, а ведь знает же отлично, что я мог бы и вовсе
не платить - ни за продукты, ни за труд. Могу привести тысячу фактов в
доказательство. (Читает.)

"Карательная экспедиция в деревню, запоздавшую с поставками. Убито 16
человек, в том числе три женщины и ребенок пяти лет. 10 человек взяты в
качестве заложников, среди них ребенок, который по дороге умер".

Мистер Кейзмент обходит молчанием то обстоятельство, что мы вынуждены
брать заложников, если люди не могут нам заплатить. Тогда семьи, сбежавшие в
леса, продают кого-нибудь из своих в рабство и на эти деньги выкупают
заложников. Кейзмент отлично знает, что я и сам бы рад это прекратить, если
бы нашел лучший способ выколачивать из них долги. Ух! Еще один образчик
такта: консул приводит свой разговор с туземцами:
"Вопрос. Откуда вам известно, что именно белые приказали расправляться
с вами столь жестоко? Скорее можно поверить, что такие зверства совершали
чернокожие солдаты, без ведома белых.
Ответ. Белые говорили солдатам: "Вы убиваете одних женщин, а мужчин не
трогаете. Доставьте доказательства, что убили мужчин". Тогда солдаты, убивая
наших... (он смущенно замялся, указывая на...) делали так и несли белым, и
те им говорили: "Теперь мы верим, что вы убили мужчин".
Вопрос. Вы все это подтверждаете? И со многими убитыми это сделали?
Тут все закричали: "Нкото! Нкото!" - то есть очень много, очень много.
Несомненно, эти люди ничего не сочиняли. Такое волнение, такой гнев,
такую ненависть на лицах симулировать было бы невозможно!"
Конечно, критику было необходимо раззвонить об этом; самоуважения ни на