"Марк Твен. Человек, который совратил Гедлиберг" - читать интересную книгу автора

деньги достанутся тем, кто в них нуждается, и если другие при этом не
пострадают...
Она не выдержала и залилась слезами. Ричардс ломал себе голову,
придумывая, как бы ее утешить, и, наконец, нашелся:
- Подожди, Мэри! Может быть, все это к лучшему. Конечно, к лучшему! Не
забывай, что так было предопределено свыше...
- "Предопределено свыше"! Когда человеку надо оправдать собственную
глупость, он всегда ссылается на _предопределение_. Но даже если так -
ведь деньги попали к нам в дом, значит это было тоже _предопределено_, а
ты пошел наперекор провидению! И по какому праву? Это грех, Эдуард,
большой грех! Такая самонадеянность не к лицу скромному,
богобоязненному...
- Да ты вспомни, Мэри, чему нас всех, уроженцев Гедлиберга, наставляли
с детства! Если можешь совершить честный поступок, не раздумывай ни
минуты. Ведь это стало нашей второй натурой!
- Ах, знаю, знаю: наставления, нескончаемые наставления в честности!
Нас охраняли от всяких соблазнов еще с колыбели. Но такая честность
_искусственна_, она неверна, как вода, и не устоит перед соблазнами, в чем
мы с тобой убедились сегодня ночью. Видит бог, до сих пор у меня не было
ни тени сомнения в своей окостеневшей и нерушимой честности. А сейчас...
сейчас... сейчас, Эдуард, когда перед нами встало первое настоящее
искушение, я... я убедилась, что честности нашего города - грош цена, так
же как и моей честности... и твоей, Эдуард. Гедлиберг - мерзкий, черствый,
скаредный город. Единственная его добродетель - это честность, которой он
так прославился и которой так кичится. Да простит меня бог за такие слова,
но наступит день, когда честность нашего города не устоит перед
каким-нибудь великим соблазном, и тогда слава его рассыплется, как
карточный домик. Ну вот, я во всем призналась, и на сердце сразу стало
легче. Я притворщица и всю жизнь была притворщицей, сама того не
подозревая. И пусть меня не называют больше честной, - я этого не вынесу!
- Да, Мэри, я... я тоже так считаю. Странно это... очень странно! Кто
бы мог предположить...
Наступило долгое молчание, оба глубоко задумались. Наконец жена подняла
голову и сказала:
- Я знаю, о чем ты думаешь, Эдуард.
Застигнутый врасплох, Ричардс смутился.
- Мне стыдно признаться, Мэри, но...
- Не беда, Эдуард, я сама думаю о том же.
- Надеюсь... Ну, говори.
- Ты думал: как бы догадаться, что Гудсон сказал незнакомцу!
- Совершенно верно. Мне стыдно, Мэри, я чувствую себя преступником! А
ты?
- Нет, мне уж не до этого. Давай ляжем в гостиной. Надо караулить
мешок. Утром, когда откроется банк, отнесем его в подвал... Боже мой, боже
мой! Какую мы сделали ошибку!
Когда постель в гостиной была постлана, Мэри снова заговорила:
- "Сезам, откройся!.." Что же он мог сказать? Как бы угадать эти слова?
Ну хорошо, надо ложиться.
- И спать?
- Нет, думать.