"Антон Твердов. Нет жизни никакой " - читать интересную книгу автора

Ошибочка вышла.
- Ошибочка - это точно, - подтвердил другой голос, тоже далекий, но
вместе с тем какой-то поганенький... извращенненький какой-то - такой...
который мог принадлежать родному сына маркиза де Сада, с малолетства
приученного папашей к совсем не детским забавам.
Степан Михайлович открыл глаза.
Первое, что он увидел, был плетенный из пальмовых листьев потолок.
Степан Михайлович застонал, и, видимо, полагая, что он все еще находится на
территории племени африканских людоедов и что его по каким-то непонятным
причинам все-таки пощадили, приподнял голову и на всякий случай слабым
голосом сказал:
- Зуковски - плохо. Отень плохо. Саса Терный - хоросо.
- Чего? - спросил кто-то. - Чего это ты херню какую-то несешь? Не
очухался еще?
Услышав родную речь, Турусов резво вскочил на ноги - оказалось, что он
лежал в каком-то гамаке, подвешенном в Центре небольшой хижины, и увидел
перед собой высокого белокожего парня со светлыми растрепанными волосами,
одетого в одну только зеленую набедренную повязку. Парень повел мускулистыми
плечами и отступил на шаг, скрестив на груди руки. Он пристально вглядывался
в Турусова, и тот, вспомнив о том, что все еще полностью обнажен, вдруг
смутился и, прикрываясь ладонями, отошел к гамаку.
"Что я делаю в этой хижине? - вяло трепыхались в его голове мутные
мыслишки - как снулые рыбки в садке. - В гамаке лежал... Голый... И этот
парень. Тоже почти голый... Ой, а не продали меня негры каким-нибудь
извращенцам?"
- А за базаром, между прочим, следить надо, - мрачно проговорил парень,
и Степан Михайлович понял, что колыхавшиеся в своем мозгу мысли он зачем-то
произнес вслух.
- Да я не в том смысле, - тут же забормотал, оправдываясь, Турусов. - Я
просто так сказал, для смеха... Мне бы это... Только понять, что случилось и
где я нахожусь... Вы ведь из России?
Парень кивнул утвердительно.
- Русский, да? Парень снова кивнул.
- Ой, как хорошо! - воскликнул Степан Михайлович и, снова от радости
забыв все на свете, взмахнул руками и бросился на шею парню - обниматься.
Парень шагнул в сторону, и Степан Михайлович, пролетев сквозь тот
отрезок пространства, где он только что находился, врезался носом в плетеную
стену хижины, но - видимо, от радости - боли никакой не почувствовал.
Развернулся, хлопнул от избытка чувств себя по голой груди и заломил руки.
- Ой, как хорошо-то, что вы меня спасли! - запричитал Турусов,
чувствуя, что говорит глупости, но не имел сил для того, чтобы
остановиться. - А я-то думал, совсем мне каюк пришел. Думал, негры меня
зажарят, как рыбку. Ха-ха. Правда, глупости, да? В начале-то двадцать
первого века..., Спасибо вам большое, молодой человек, - истово сказал
Степан Михайлович. - Вы знаете, я ведь в долгу не останусь, не останусь... Я
вам чем смогу, тем и помогу... Я сам из Саратова.
- Из Саратова? - серьезно переспросил парень, сдвинув на переносице
светлые брови. - Так вот оно что... Теперь все понятно. То, что ты из
Саратова, а не откуда там еще, - многое объясняет.
- Правда? - обрадовался Степан Михайлович. - А я тоже рад, что так