"Лана Туулли. Алхимические хроники (части 1-3) " - читать интересную книгу автора

неожиданности и омерзения. Не люблю я этих мерзких трупоядных земноводных,
очень не люблю! А когда они на меня зубами щелкают, у меня шерсть дыбом
встает и когти сами собой из пазух выскакивают!
Отбросив принца в сторонку, я с удовольствием прыгнула ташуну на
спину - он, будучи стопроцентным чучелом, не возражал, - и разодрала его в
мелкие клочки. Арден закричал что-то вопросительное - типа, чем я занимаюсь,
что за люди пришли в музей, в чем повинен музейный экспонат... Он повинен в
том, что попался мне в лапы!!
И правильно сделала. Ташуну в зале ММН не место. Никакой магии в нем
нет в помине, ни одной чудесной способностью, кроме всеядности, не обладает.
Подумаешь, сотворен с помощью магии - так это означает, что ему самое место
в зале Забытых Искусств. Но там он одной прекрасной особе на нервы
действует, вот его сюда от ме... от нее, особы этой, и запрятали.
Думали, что я не найду!
Я рыкнула мальчишке, надеясь, что он понимает рысий рык и что он
догадается бежать следом и не отставать. Сама же для верности откусила
ташуну голову, опрокинула каменную горгулью, послала по известному адресу
минотавра, играющего на щелбаны в загадки со скучающим без аквариума
тритоном и распутным сфинксом, перепугала до смерти выглянувшего из каминной
трубы домового и с наслаждением продрала когтями ком кисеи, увенчанный
парчовым тюрбаном. Давно собиралась познакомиться поближе с этим
"экспонатом", который директор Музея купил под видом джинна у неких
прощелыг, но все никак лапы не доставали.
Выбегая из зала ММН, мы с мальчиком, действуя удивительно синхронно и
слаженно, уронили пришедшую поинтересоваться, что за шум в стане соседей,
деревянную, в полный рост, скульптуру розовопятого тролля, и она покатилась
по коридору, весело рассыпаясь трухой.


* * *

Не буду жаловаться: нам очень повезло. Когда мальчик споткнулся, упал
на угол моей мантии, и вместе мы проехались до зала Древних Войн, оружие,
сорвавшееся с пьедесталов, постаментов и стен, все-таки падало не на нас, а
рядом.
Я кувыркнулась через голову, возвращая себе человеческий вид. Выдернула
вонзившиеся в рукава и хвост моей мантии клинки и лезвия (секиру малую
цинскую "восток-запад", гномий боевой топор, тесак размера "Тролль";
ритуальный серп античного друидского культа, парадный ятаган эль-джаладского
эмира и пр.), и осторожно поинтересовалась, а жив ли мальчик.
Мальчик - какая прелесть! - не сбившийся с дыхания и не проявляющий
признаков панического испуга, снова, с оттенком прогрессирующей патологии
вежливости, спросил меня, что случилось.
Жутким, не доступным человеку усилием воли, проглотила рвущиеся с языка
первые пять вариантов ответов на поставленный вопрос. Отряхнула порванные
рукава мантии и сообщила, что музей подвергся нашествию грабителей.
Чадо, очевидно, слишком долго общалось со своим рыцарственным
родственником. Потому как, ничуть не сомневаясь, оно мгновенно выдвинуло
предложение поймать нехороших дядей.
Дядей-то поймать недолго, - подумалось мне, - а вот с серебром что