"Сергей Тютюнник. Кармен и Бенкендорф (Повесть) ("Дружба народов" № 10 2002)" - читать интересную книгу автора

- Спроси. А я тебе отвечу: осьмнадцать лет, - и демонстративно
поворачивает бледное лицо к свету.


IV


Мы подходим к "Интуристу", нашпигованному офицерами из федеральных
силовых ведомств и командированными чиновниками. Площадка перед отелем
забита машинами с мигалками.
- Привет, мужики! - киваю вооруженным омоновцам у входа. - Она со мной,
- и беру Анну под руку.
- Понятно, - многозначительно улыбаются охранники и оглядывают подругу
с ног до головы.
- Гляделки проглядишь - прицел собьется, - мимоходом бросает самому
наглому омоновцу Анна и гордо отворачивается.
Через освещенный вестибюль, мимо вахтеров и швейцаров, мимо роящихся
военных и милиции мы идем, как сквозь строй. Я стараюсь не глядеть по
сторонам, но чувствую, как щеки наливаются румянцем.
- Да не тушуйся ты, как гимназист! - уже у лифта говорит Анна.
Я облегченно вздыхаю и вижу наконец ее сухощавое лицо при хорошем
освещении. Высокий лоб блестит от растаявшего снега. Возраст определить
невозможно.
Что-то около тридцати, плюс-минус три года. Хотя выглядит молодо.
- Ты в номере один живешь? - деловито спрашивает Анна, не замечая моего
пошатнувшегося настроения.
- С приятелем, журналистом. Но он сейчас в Москве... В общем, пока один.
- Слава Богу, - Анна смотрит на меня в упор.
- Сейчас приду в себя... Не сверли меня взглядом, - я опускаю голову и
кажется окончательно трезвею.
Лифт останавливается, я раскланиваюсь с дежурной по этажу и судорожным
движением руки открываю дверь своего номера.
- Заходи, - киваю Анне и вхожу следом. - Подожди, я сейчас.
Беру плитку шоколада в тумбочке и топаю к дежурной.
- Ох, Андрюша! И ты туда же! - качает головой добрая толстая женщина и
тяжко вздыхает.
- Зульфия Тимуровна, голубушка! - я кладу ей на стол шоколадку. - Не
ругайтесь!
- Только чтоб тихо! - вполголоса произносит дежурная и сгребает
"взятку" в ящик.
Анна уже без своего красного пуховика, но в таком же ярко-красном
свитере ручной вязки. Она сидит на постели, положив ногу на ногу, и
покачивает носком сапожка. На ее черных волосах блестят капельки погибшего
снега.
Я сбрасываю свою камуфляжную куртку, стряхиваю воду с фуражки и выдыхаю:
- Проскочили, слава Богу! - снимаю- китель и остаюсь в рубашке с
погонами. - Утром ты была в желтом свитере, а сейчас - в красном...
- Женщина, если захочет, может кожу сменить, а ты о каких-то там
тряпках.
- Кожу может сменить только змея, - вношу существенную поправку.