"Надежда Тутова. Уж замуж невтерпеж " - читать интересную книгу автора

поскольку может обо мне забыли, а я так нескромно напомню о своей персоне и
нарвусь на новые неприятности.
Ум, опять привкус соли на языке... А что я хотела: здесь явно одна из
основных стоянок разбойников, так почему бы тут не быть золоту. В конце
концов, это разбойники...
А место красивое, величественное: вековые ели, гордо подпирающие
темнеющее небо, будто задевающие красноватые облака, расцвеченные алым
закатом - самого солнца не видно из-за деревьев, но его последние лучи легко
скользят по пушистым бокам облаков, темно-зеленый ковер травинок,
переплетенных меж собой умелой рукой Хозяйки Природы, кряжистые пни, как
память предков, следящие за приемниками и сине-зеленым молодняком по краю
поляны. Кажется, миг и из-за ели выйдет на поляну Старая Мать, с клюкой из
рябины, мерно покачивая головой притихшим птицам, склонившимся в земном
поклоне травам и цветам. Хотя я и верю во Всевышнего, создавшего этот мир,
мне кажется, были и Иные... Не могу объяснить, не могу понять... В Солонцах
пастыря нет, как и в пяти близлежащих деревнях. Зато буквально на перепутье
дорог между ними стоит небольшой храм, весь такой беленький, светлый, с
голубыми куполами. Тамошний настоятель - пастырь Никим - удивительный
человек. Он частенько бывает у нас в гостях: любит поговорить с образованным
и много повидавшим человеком в лице моего папа. Седые волосы до плеч всегда
собраны в аккуратный хвост, борода и усы ухожены, но не как у франта (взять
того же кузена Зивинта, который уход за собственными едва заметными даже не
усами, а усиками и такой же жиденькой бородкой превратил в культ!),
коричневая ряса, готовая к любым превратностям погоды, добротные сапоги в
холодную и легкие сандалии в жаркую пору, но главное - ровный, покойный
взгляд серо-зеленых глаз. Он всегда терпимо относился к чужому мнению,
отличному от его собственного. Пастырь Никим никогда не поощрял, но и не
пугал всеми муками ада за деревенские суеверия и поверья. Помню, как однажды
при нем пастух из Колосиц молился Старой Матери в жуткую грозу, которую они
пережидали в нашем доме (как пастух попал к нам - длинная и несущественная
история). Пастырь не прервал его, не накричал, не проклял, даже не
отвернулся. Он только в самые сильные раскаты грома касался плеча парня,
успокаивая его. Уже потом, я подговорила старшего брата, чтобы он спросил у
пастыря, почему тот позволил пастуху это сделать, самой было страшно, да и
боялась, что не ответит. Смущаясь и заикаясь, Сарга обратился к Никиму. Его
ответ меня поразил и навсегда запал в душу: "Господь един. Это люди пытаются
его очеловечить, сделать похожим на себя, чтобы легче было обращаться,
понимать... Главное - вера: верит человек в Свет, значит, верит во
Всевышнего, как бы он его не именовал. А если веры нет, то пусть он даже
трижды свершит паломничество по святым местам с именем Всевышнего на устах,
будет всего лишь лицемером, обманывающим самого себя!"
От столь философских и неземных мыслей меня оторвало вполне реальное и
не слишком благозвучное урчание голодного живота... моего... Похоже,
все-таки придется покинуть столь уютное место и направиться на поиски
пропитания. Страха уже не было: видимо не верилось, что я могу попасть в
жуткую переделку. Что ж в любом случае, сменю ипостась и... Нет, убивать я
не собираюсь, да и не умею. Просто в другой ипостаси пиктоли появляются
особые силы: кожа становится грубей и плотней, как хороший эльфийский
доспех, мышцы более подвижны и выносливы, кости крепче - одним словом
отбиться и убежать сумею, и плевать на одежду. Ох, вот что странно: когда я