"Амос Тутуола. Моя жизнь в лесу духов" - читать интересную книгу автора

срамом.
Зрители, значит, стали хлопать в ладоши, а Большой Обезьян - раб моего
зятя, доставшийся ему по наследству от пращуров, - начал обхлопывать
ладонями дерево, и дерево зазвучало барабанным боем. Но как только дерево
зазвучало по-барабанному, все приглашенные, включая дерущихся, - духи,
звери, твари и существа, я, моя жена, ее отец и мой друг - принялись плясать
под барабанную музыку, которую учинил Большой Обезьян, стуча что есть сил по
огромному дереву. А я, опьянев от крепких напитков, ошибочно зашиб до
безвременной смерти Мелкого духа из Девятого города, потому что я шатался, а
он был маленький, но все же пришел на брачное празднество.
И меня сейчас же притянули к суду за мелкое убийство - дух-то был
маленький, - но даже самое малое прегрешение влечет за собой в Злоказнящем
Суде самое суровое, или тяжкое, наказание. В час пополудни Злосудного дня
Злокозненный судья стал судить мое дело, и, если бы не юрист из
Города-в-Бездне, который принадлежит Триединым духам, меня осудили бы на
пятьдесят лет злоодиночного тюремного заключения - это самый короткий
тюремный срок за самый малый проступок у духов, - но юрист спас меня от
такого злосчастья, хотя мы и не были с ним знакомы: просто он оказался
добрым юристом.
Когда меня отпустили из-под ареста на волю, я вернулся в город к моим
своякам и прожил у зятя примерно три месяца, прежде чем вспомнил брата и
матушку, потому что я временно их позабыл, как только женился на прекрасной
духеве. Но однажды утром я пришел к зятю и сказал, что хочу отправиться в
путешествие, скрыв от него свой истинный замысел, - а мне хотелось вернуться
в свой город, откуда я убежал семи лет от роду, - и еще я сказал, что уйду с
его дочерью, но он разрешил уйти только мне, а дочку, или мою жену, не
пустил. Я, конечно, сразу же про себя подумал, что человек-то может
влюбиться в духеву, а дух не способен проникнуться к человеку истинной, или
сердечной, любовью, и, значит, мне надо уходить одному. Так что, простившись
со знатными духами, я отправился под вечер в дорогу один.

На пути к Девятому городу

Я ушел из города моих свояков к вечеру, или после полудня, а потом
шагал от чащобы к чащобе в поисках дороги домой до ночи, и, когда дороги
домой не нашлось, я понял, что, если идти всю ночь, до Девятого города все
равно не дойдешь, и решил забраться на высокое дерево для ночного отдыха и
безопасного сна. Я устроился в ветках с густой листвой, которая защищала
меня от холода - прикрывала, когда подувал ветерок, - и спасала от капель
холодной росы, капавших дождичком с верхних ветвей. Но пока я шагал от
чащобы к чащобе, меня донимали малолетние духи, потому что я выглядел для
них странно, и вот не прошло еще и пяти минут, как я вскарабкался на высокое
дерево, а мне уже до смерти захотелось спать, и я уснул, будто дома, или в
кровати. Я спал, наверно, часа полтора, но вдруг проснулся от громкого
стука, как если бы кто-то стучался в дверь, и увидел под деревом Грузного
духа высотой фута в три, зато очень толстого, словно он был беременной
женщиной, которая разродится сегодня или на днях, - он стучал по дереву, как
стучатся в дверь. И едва он заметил, что я проснулся, он махнул мне рукой -
мол, спускайся вниз, - а я пригляделся к нему повнимательней и ясно увидел,
что он однорукий, ноги у него сплетены, как канат, ступни направлены вправо