"Амос Тутуола. Моя жизнь в лесу духов" - читать интересную книгу автора

поступал по коровьим обычаям. Они никогда не уставали жевать да еще и мычали
страшными голосами, а если ночью начинался дождь, то им это было в особое
развлечение, и они от радости взбрыкивали на месте или скакали взад-вперед
по двору, потому что он был огороженный, но без крыши.
А утром пастух из Скотоводческих духов выгонял нас всех на дикое
пастбище, и коровы тотчас же по нему разбредались и жадно жевали на
солнцепеке траву, а я валился под солнцем на землю, потому что был
превращенной коровой и не мог, как они, питаться травой. Хорошо, что хоть по
дороге на дикое пастбище мы переходили вброд ручеек, и я пил воду для
утоления жажды - утром и вечером - вместо еды. Я не мог объяснить
Скотоводческим духам, что я не корова, а попросту превращенный, но всячески
показывал, что я человек - особенно когда они жарили ямс, - подходил и
слизывал упавшие крошки, если духи нечаянно их роняли, а когда они начинали
какой-нибудь спор, то я кивал или качал головой, чтобы они видели, кто из
них прав.
Но едва они заметили, что я слизываю крошки, а если пет крошек, то лежу
на траве или стою у костра с указаньями, кто из них прав, а кто ошибается,
как начали гонять меня кнутами вдоль пастбища, будто одичалую корову из
чащи, и мне было некуда деться от их кнутов, но вести себя по-коровьи я все
равно был не в силах. А пастухи хотели, чтоб я вел себя по-коровьи - может,
кнутами они меня образумят и я примусь пастись, как корова, - но, увидев,
что я и под кнутами не образумился, они решили, что я заболел.
На третий день после этого решения они повели меня продавать на базар,
где до самого вечера никто меня не купил, а поэтому нам пришлось
возвращаться обратно. Дня через два мы опять пошли на базар, но окрестные
мясники раскупили всех коров, а я опять остался некупленный, и все говорили
Скотоводческим духам, что если они снова погонят меня домой, то пусть
убивают как можно скорей, чтобы я не умер сам по себе. Мясники считали, что
мне долго не протянуть - я ведь не мог вести себя по-коровьи и был худой как
скелет от голода и свирепого обращенья со мной как с коровой, которая
упрямится из-за временной дикости, потому что недавно прибежала из чащи. В
этот раз на обратном пути, когда никто меня опять не купил, а базар закрылся
по позднему времени, Скотоводческие духи злобно меня ругали и безжалостно
били до самого дома. Они меня били и рассуждали в уме, что если я и в третий
раз останусь непроданный, то они убьют меня на мясо, или съедение, потому
что я был им без всякого проку. Но когда мы явились в третий раз на базар,
меня наконец купила старушка - к двум часам по дневному времени. А купила
она меня, потому что ее дочь нежданно ослепла много лет назад, и, когда она
обратилась к местному прорицателю, тот ей сказал, что пусть пойдет на базар,
купит у скотоводов на базаре корову и убьет ее в жертву их городскому богу -
тогда ее дочь обязательно прозреет. Как только эта старушка услышала про
корову, она немедленно отправилась на базар, купила задешево худую корову и
привела в свой город для жертвы богу. (А эта худая корова был я.)
Она привязала меня к столбу перед домом, но столб, к которому она меня
привязала, стоял под безжалостным полуденным солнцем, или со-вершешю
открытый небу. Она меня привязала и ушла в свой дом, а минут через тридцать
вынесла ямсу, и я наелся до полного удовольствия, потому что это был
поджаренный ямс. Но вечером она не увела меня в дом или какое-нибудь
безопасное место, и я остался под открытым небом на произвол погоды и
страшных существ, которые захотели бы на меня напасть. К восьми часам по