"Гарри Тортлдав. Ночь оборотней ("Джерин-Лис" #1)" - читать интересную книгу автора

дорогостоящих благовоний. Паломники, желавшие получить помощь Байтона, но
при этом не собиравшиеся заглядывать в будущее, стояли возле колонн на
коленях. У одних головы были опущены, другие, напротив, обращали взгляды к
фрескам на потолке, словно бы ожидая, что те им подскажут самые
проникновенные слова для молитв. Фрески изображали момент рождения Байтона,
сына Даяуса и земной принцессы, а также череду его последующих приключений,
большинство из которых были следствием ревности небесной царицы Дарзы.
Собственно говоря, лишь две вещи делали святилище Байтона уникальным,
ставя его по значению выше многих других, даже более величественных храмов
южных земель. Одну из них являло собой очень странное изображение Байтона,
стоявшее прямо за алтарем. Там он представал вовсе не в образе изящного
юноши, а в виде столба из грубого черного камня, полностью поглощавшего
падающий на него свет. Столб не возвращал обратно ни отблеска и был
настолько стар, что мог бы считаться естественным творением природы, если бы
не глаза, высеченные где-то наверху, и не фаллос, торчавший из его центра.
Служители Байтона лишь улыбнулись, когда Орен провозгласил их бога
сыном Даяуса. В глубине души они знали, какой бог старше. Увидев эту статую,
Джерин тоже перестал сомневаться. Могущество Байтона заключалось в самой
земле. А слева от алтаря помещалась еще одна уникальная
достопримечательность храма. Расселина, зиявшая в голом участке скалы и
уходившая под корни священной рощи к жилищу Сивиллы. Ничего подобного ей не
имел да и не мог иметь цивилизованный юг.
Трокмуа подошли к алтарю Байтона: вожди преклонили колени, возничие и
вовсе пали ниц. Затем варвары поднялись, стряхнули с себя пыль и двинулись
за своим сопроводителем к зияющей пасти пещеры. Двое возниц, совсем
молоденькие пареньки, всем своим видом старались показать, что ничего не
боятся. Однако один, сплошь конопатый, скрестил пальцы рук для отвода злых
сил, а другой крепко стискивал рукоять меча.
Фэлфарун в свою очередь подвел своих подопечных к алтарю. Все
преклонили колени. Евнух, пыхтя, тоже опустил свое грузное тело на камни.
Джерин бросил взгляд на древнего идола. На мгновение ему почудилось, будто
глаза того, такие же карие, как и у него самого, ответили на его взгляд, но
когда он посмотрел вновь, то не увидел ничего, кроме зазубрин на камне.
Поднимаясь, Фэлфарун спросил:
- Не хотите ли занять более удобные места в ожидании встречи с
Сивиллой?
Джерин сел на переднюю скамью. Он старался не обращать внимания на
пыхтение Фэлфаруна, то и дело вытиравшего лоб тряпицей из синего шелка. Его
мысли были устремлены к трокмуа. Раз эти варвары из глубоких лесов решили
вступить в борьбу с Баламунгом, то и другие в бездействии не останутся. Они
либо примкнут к ним, либо пойдут против них. По всей видимости, Лисий замок
скоро окажется в гуще заварухи гораздо более кровавой, чем та, чьи отголоски
отображали многие собранные во дворе раритеты.
Он нервничал все больше и больше. Наконец виновники его взвинченного
состояния выбрались из зева пещеры. Лица их были мрачны. Очевидно,
услышанное им не понравилось. Молодой возница, пытавшийся отогнать злые
силы, был бледней белоснежной колонны, а веснушки на его носу и щеках
напоминали капельки засохшей крови.
Двое вождей-спорщиков так и не унялись. Их препирательства
продолжались. Дайвико, встревоженный больше, чем прежде, потряс перед носом