"Гарри Тертлдав. Мост над бездной" - читать интересную книгу автора

веры в новом контексте.
Ршава же, наоборот, нахмурился. Он заподозрил здесь фривольность. Но
какими бы ни были его подозрения, они не отвлекли священника от главного:
- Тогда зачем посылать меня в Скопенцану?
- Как ты можешь надеяться управлять всеми храмами, если не докажешь,
что способен управлять хотя бы одним? - ответил Небул. - В этом назначении
есть свой смысл - позволить тебе управлять храмом, научить тебя управлять
им. Доказав же, что ты на это способен, ты вскоре - и я в этом не
сомневаюсь - будешь возвращен в столицу. И когда-нибудь усядешься на эту
скрипучую старую кушетку. А когда это случится, будь добр, вспоминай меня
хотя бы изредка.
Некоторое время Ршава молчал, не зная, что на такое ответить. Наконец
он негромко спросил:
- Вы искренне верите, что мне следует так поступить?
Небул еще раз обвел на груди солнечный круг:
- Это так, клянусь владыкой благим и премудрым. Ты еще понадобишься
Видессу. И вере нашей ты тоже понадобишься. Я мог бы тебе приказать.
Несмотря на всю твою гордость, я все еще твой церковный повелитель. Но я не
приказываю. Я тебя прошу.
Ршава склонил голову:
- Да будет так. Пусть сбудется воля благого бога.


* * *

Прошло пятнадцать лет. Через несколько лет после того разговора Небул
покинул сей мир, и его душа прошлась по узкому Мосту Разделителя, где должна
была узнать, суждено ли ей попасть на небеса к Фосу или же рухнуть в темную
бездну, в вечный лед Скотоса. Его преемник, некий Камениат, был переведен в
столицу из западного города Аморион, где он служил прелатом.
Насколько Ршаве было известно, Камениат пребывал в добром здравии.
Теперь это волновало прелата Скопенцаны гораздо меньше, чем в те дни, когда
он только оказался на северо-восточной окраине империи. Он уже примирился и
со своим назначением, и с новым городом. Это был не Видесс, столица империи.
Никакой другой город империи, никакой в мире - даже Машиз, столица Марукана,
западного соперника Видесса, - не мог тягаться с Видессом.
Но и у Скопенцаны имелись свои достоинства. До приезда сюда Ршава ни за
что не поверил бы, что какое-либо место помимо имперской столицы может
обладать своей неповторимостью, собственным характером. По его мнению, все
за пределами высоких и несокрушимых стен города Видесс было только лишь
провинцией. То есть скучным местом, где никогда не происходит ничего
интересного, где ни у кого нет ни свежей мысли, ни желания ее услышать, и
где пастухи, вполне возможно, слишком близко общаются со своими овцами.
За эти годы Ршава понял, насколько он ошибался. В Скопенцане кипела
насыщенная интеллектуальная жизнь, хотя и иного сорта, нежели та, к которой
он привык в столице. Здесь как раз столичных жителей считали провинциалами,
поскольку те ничего не знали о том, что происходит в Халоге на севере или
среди кочевников-хаморов в бескрайних степях Пардрайи на западе. Даже поэзия
здесь была другой. Испытывая влияние поэтических моделей халогаев, она
придавала больше значения аллитерации и неполным рифмам и меньше - ритму,