"Харри Тюрк. Тора-Тора-Тора!" - читать интересную книгу автора

было произойти ни малейшей утечки. Даже отходы с кораблей, которые обычно
просто выбрасывали в море, здесь, в бухте Танкан, полагалось сжигать.
Опасались, что выброшенная где-нибудь на берег канистра из-под масла сможет
выдать американцам местонахождение японского флота.
Двадцать пятого ноября адмирал Нагумо получил из Токио решение о начале
операции. Это произошло за два дня до последнего заседания императорской
ставки, на котором окончательно утвердили операцию. Утром 26 ноября ударное
соединение покинуло бухту Танкан. К восьми часам местность вновь опустела.
Последние дымы исчезающих за горизонтом кораблей смешались с серыми тучами.
Для экипажей началась монотонная текучка. У летчиков напротив, забот
был полон рот. Прежде всего адмирал Кусака установил в кают-компании своего
флагманского корабля "Акаги" макет рельефа местности вокруг Пирл-Харбора. Он
содержал все детали, которые необходимо было знать пилотам при атаке. Здесь
они увидели свои цели - армейские аэродромы Хикэм и Уэлер, базы морской
авиации Эва и Канео. Для летчиков начались последние перед операцией
занятия.
Зато после занятий весь экипаж баловал их дружескими услугами. Вместо
обычного риса они ели яйца и лапшу, пили молоко и вино. Ежедневно по
нескольку раз мылись, делали массаж, прическу, в неограниченном количестве
курили сигареты. Большинство летчиков носили хашамаки - традиционную
налобную повязку японских воинов.
Долгие годы им внушали, что они избранные, что их предназначение
совершать подвиги, жертвуя при этом своими жизнями. Их представления о мире
были странной смесью религиозного фанатизма и жажды мирового господства.
Вероломное нападение на Пирл-Харбор, которое им предстояло совершить через
несколько дней, представлялось великим патриотическим подвигом.
Корабли эскадры тяжело рассекали огромные волны. Ледяные ветры
проносились над палубами авианосцев. Шел снег. Видимость было
отвратительной. Но это было только на руку агрессорам, который хотели
приблизиться к цели незамеченными.
Корабли были заправлены лучшим топливом, которым только располагал
японский флот. Оно сгорало почти без дыма и позволяло машинам развить
максимальную мощность. Педантично соблюдались требования безопасности. За
борт не летела ни одна пустая банка, никаких отходов, ничего. Подводные
лодки окружали эскадру, высматривая чужие корабли. Важно было не допустить
преждевременного обнаружения противником. Но здесь, в холодных штормовых
водах северной части Тихого океана, едва ли были чьи-то корабли. Эскадра
продолжала путь незамеченной.
Спустя несколько дней первым кораблям понадобилась дозаправка топливом,
что в штормовом море всегда было делом непростым. Восемь танкеров,
прикомандированных к эскадре, подошли вплотную к заправляемым крейсеру и
авианосцу. Но мощные шланги рвались снова и снова, так бросали корабли из
стороны в сторону огромные волны. Из разорванных шлангов вытекало топливо, и
палубы превращались в настоящий каток. Матросы привязывали к подошвам обуви
пучки соломы, чтобы не падать. И все-таки несколько человек свалились за
борт. Спасти их было просто невозможно.
Адмирал Нагумо знал, что первого декабря императорский совет должен
принять решение о нападении. Его снедало нетерпение. Но только второго
декабря пришла долгожданная радиограмма:
"Ниитака каяма ноборе - Взойди на гору Ниитака!"